– Хорошо. Тем более что ведь у меня все равно нет выбора, правда, мамочка?
На этот раз Аллегра произнесла это слово с непередаваемым презрением.
– Я не твоя мамочка, Аллегра, – ответила Лотти – и можешь впредь так меня не называть. Я не собираюсь ею притворяться.
– Тогда не притворяйся, что любишь меня, – пробурчала девочка, подтягивая коленку к груди и переводя взгляд в сторону моря. – Я же знаю, что меня никто не любит.
– Думаю, ты не права. Мне кажется, твой отец очень тебя любит.
– Ха! Не любит он меня! Просто покупает для меня дорогие игрушки, вроде этой дурацкой куклы.
– Ты его дочь, – нахмурилась Лотти, встревоженная отчаянными нотками, прозвучавшими в голосе Аллегры. – Он хочет тебя побаловать. Кто, кроме него, стал бы это делать?
– Ты умеешь хранить тайны? – неожиданно спросила Аллегра, поворачиваясь к Лотти.
– Нет, – честно призналась та.
Аллегра удивленно подняла брови и вновь переве взгляд на волны.
– Он балует меня потому, что моя мать была сумасшедшей, и я тоже стану такой же, – сказала она.
Хотя Лотти была призвана обучать Аллегру, в эту минуту она поняла, что сама может многому поучиться у этой девочки. То, что первая жена Хайдена была сумасшедшей, ее не слишком удивило. Какая же нормальная женщина может изменить мужчине, который умеет целоваться так, как Хайден?
– Это папа тебе сказал, что ты станешь сумасшедшей? – спросила Лотти.
– Конечно, нет, – презрительно откликнулась Аллегра. – Он вообще со мной ни о чем не разговаривает и уж особенно о таких вещах. Но я слышала, как слуги шептались об этом. Они не знали, что я подслушиваю. «Бедный ребенок. Она точная копия своей матери!» И качали при этом головами так, словно я уже сошла с ума.
– А сама ты не чувствуешь себя сумасшедшей?! – спросила Лотти, всматриваясь в лицо девочки.
Аллегра задумалась так, словно подобная мысль никогда не приходила ей в голову, а затем ответила:
– Нет, – и заморгала, сама удивившись своему ответу. – Но я часто испытываю гнев и злобу, – решительно добавила она.
Лотти беззаботно рассмеялась, легко перескочила на соседнюю ветку, а оттуда спрыгнула на землю.
– Ерунда! – воскликнула она. – Я сама была такой же. Не горюй, это скоро пройдет.
Оказавшись на земле, Лотти развязала шаль, которой была перехвачена ее юбка, подумала вскользь, не забрать ли ей куклу, но потом решила оставить ее на попечение Аллегры. Затем накинула шаль на плечи и рванула к дому.
– Знай, он никогда не полюбит тебя, – раздался вслед голосок Аллегры. – Он никого не любит, кроме нее.
Лотти отряхнула с юбки прилипшую травинку, справилась со своим замешательством и с вызовом ответила: