В прошлый визит я так нервничала, что нечаянно заказала «Лапсан Сучон» вместо успокаивающего «Лайонс Грин». Совершенно запуганная миссис Бичем и смущенная ее высокомерным отношением к официантам, я предпочла молча выпить весь чайник. После этого меня два дня мучила диарея.
На этот раз я решила ограничиться кофе.
Пенелопа надела одну из своих бесконечных шляп — бледно-лимонного цвета с вуалью до колен — и напоминала королеву-мать на скачках в Эпсоме.
— Я хотела поговорить с вами о маме.
Лично я предпочла бы еще один чайник «Лапсан Сучона».
— Теперь мы с Джейми совершенно уверены, что папа не был вашим отцом. Энни, вы согласны с этим?
— Да. Его слова о нежелании воспитывать чужого ублюдка говорят сами за себя. — Я нервничала и поэтому отвечала почти грубо.
Ее лицо за вуалью слегка напряглось.
— Энни, тут мы на вашей стороне.
— Очевидно, с тех пор, как я вернула вам дом.
— Вы недовольны ценой? Но ведь мы достигли согласия. — Настала ее очередь нервничать.
— Дело не в деньгах.
— Я вас не осуждаю. Конечно, в детстве вам пришлось перенести немало горя. — Пенелопа выглядела так, словно ее тоже вот-вот хватит сердечный приступ. — Но мы с Джейми готовы помочь вам всем, чем можем.
— Помочь мне? Как?
— Мы хотим помочь разыскать вашего отца.
Это еще что? Внезапно я ощутила горечь во рту и отодвинула чашку. Разыскать моего отца?
И тут до меня дошло. Ну конечно. Они боялись, что я стану претендовать на бичемовские миллионы. Я продала им дом за сумму ниже рыночной стоимости, а они все еще считали меня корыстной тварью.
Пенелопа подняла вуаль и пригубила чашку.
— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам разыскать вашего настоящего отца, — сказала она.
Еще бы. Эти люди пойдут на что угодно, чтобы доказать, что я не имею отношения к Бичемам и поэтому не могу покушаться на их деньги. Я чуть не рассмеялась. Они понятия не имели, что мне нужно. Считали, что все объясняется презренным металлом. Деньги были для них рулеткой, с помощью которой можно измерить все на свете.
Я смотрела на Пенелопу, сидевшую с видом члена монархического семейства и следившую за мной из-под поднятой вуали. Конечно, они вылезут вон из кожи, чтобы помочь найти моего настоящего отца. Но зачем притворяться, что они оказывают мне большую услугу? Зачем делать вид, будто я для них что-то значу?
— Энни, вам не нравится кофе?
— Кофе как кофе.
— Может быть, вы хотите чего-то другого? — Она поискала глазами официантку. — Только скажите.
— Это могло бы стать девизом Бичемов. «Только скажите».
Я подумала о Сандре. О том, что сегодня утром она пришла в офис с глазами, опухшими от слез. Именно это вывело меня из себя. Я думала о том, как она изо дня в день приходила и работала допоздна, ни разу не заикнувшись о своих взаимоотношениях с отцом. Ни разу не пожаловавшись на причиненные им обиды. Она просто принимала это как должное. Но сегодня Сандре пришлось признать, что ее мечта о свадьбе так и останется мечтой. Не будет ни большого шатра, ни оркестра, ни толпы пьяных гостей, орущих приветствия, засыпающих ее цветным конфетти и ахающих при виде ее свадебного наряда. Сандра была готова к тому, что ее семейная жизнь станет цепью сплошных разочарований. От начала до конца.