В бордель его привело не столько вожделение, сколько остатки инстинкта самосохранения. Мэттью был не мертвецки пьян, но ночной Лондон был громадной ловушкой для тех, кто нетвердо держится на ногах. Нужно заползти в какую-нибудь нору, иначе утром можно очнуться в переулке избитым и ограбленным. Или вообще не очнуться.
Мэттью хорошо знал Софи Стивене, хозяйку борделя, и рассчитывал, что та по старой дружбе предложит ему шлюху поприличнее. Это было бы достойным завершением бурной ночи. Возле входной двери возвышался громадного размера субъект, здешний вышибала, мимо которого Мэттью протащился спотыкаясь и покачиваясь. Одну часть прокуренного зала занимали игорные столы, за которыми несколько лиц мужского пола резались в вист и другие азартные игры. Кто-то громко бился об заклад, кто-то молча накачивался спиртным, но большая часть посетителей предпочитала заигрывать с женщинами. Время от времени кто-нибудь удалялся наверх или спускался оттуда, а кто-то, очевидно, как раз предавался так называемым плотским утехам.
Мэттью подумал, что в ближайшее время займется тем же. Он повторял себе это в течение всего вечера, но пока сумел только напиться.
Ситон увидел стойку и направился к ней, по дороге налетев на стул и опрокинув его. Рыжая Софи обернулась на шум, узнала гостя и поспешила к нему. Ее широкие бедра призывно покачивались на ходу — движение старое, как мир и профессия, которой она занималась. Мэттью ухмыльнулся этой мысли, перекосив нижнюю половину лица.
— Посмотрите-ка, кто к нам пришел! — воскликнула Софи и бесцеремонно оглядела его, отметив расхристанный вид. Каждый предмет одежды графа был перекошен, воротничок расстегнут и угрожал свалиться вовсе, на лосинах виднелись засохшие брызги грязи. — Давненько мы не имели удовольствия видеть вас, милорд. Во всяком случае, с тех пор, как я стала здесь хозяйкой. Добро пожаловать и с возвращением!
— С… спасибо, Софи…
— Что будем пить, миленький?
Мэттью оглядел пустой стакан, который прихватил, должно быть, из последнего кабака.
— Джин. Да принеси всю бутылку, потому что я хочу напиться так, как еще никто никогда не напивался!
— Да ради Бога, миленький. Пей на здоровье, выпивки хватит. Некоторое время он тупо таращился ей вслед, потом оглядел общество, собравшееся в борделе скоротать ночь. Под потолком висела серая пелена табачного дыма, слишком густая, чтобы рассеяться. Пахло алкоголем, женскими духами и слабо, но назойливо — похотью. Одни из посетителей поднялся и, волоча на руке почти голую брюнетку, направился к Мэттью, но тот только озадаченно моргал, не узнавая его по причине пьяной заторможенности.