Криста шевельнулась, с наслаждением ощутив прохладу свежего морского ветра, ласкавшего ее горячее тело. Она медленно открыла глаза и увидела склоненное над ней ласковое лицо.
— О, они голубые, — произнес мягкий мелодичный голос, в котором звучало удовлетворение, — Я сразу сказала, что они голубые. — Кристе приходилось вслушиваться, чтобы разобрать ломаный английский, на котором говорила эта удивительно красивая женщина. — Меня зовут Селима.
— Селима, — повторила Криста, приподнимаясь на кушетке, — Где я?
— Ты в серале, в доме Калима.
— В серале?
— На женской половине, — объяснила Селима, не сразу подыскав нужное слово.
Криста не могла оторвать глаз от лица Селимы, она думала, что ей никогда не доводилось видеть более красивую женщину. Ее темные, подведенные сурьмой глаза, казалось, занимали половину лица. Маленький прямой нос над полными чувственными губами подчеркивал высокие скулы и лебединую шею. Обнаженные руки с длинными тонкими пальцами двигались с естественной грацией, которой можно было только позавидовать. На ней было полупрозрачное одеяние, не столько скрывавшее, сколько выставлявшее напоказ ее точеное тело. Криста долго прожила в Тунисе, но женщины, с которыми ей приходилось иметь дело, всегда были скромно одеты в глухие платья, а наряд Селимы, по ее мнению, был уместен только в гареме.
— Вы жена Калима? — наивно спросила Криста. Серебристый смех заполнил маленькую комнату.
— Я одна из его наложниц. Нас в серале четверо, и ты скоро со всеми познакомишься. А жены у Калима нет.
Криста вспыхнула и смущенно опустила глаза. Сколько она ни жила на Востоке, никак не могла свыкнуться с его обычаями.
— Извините, — неуверенно пробормотала она. Селима ласково улыбнулась.
— Извиняться не за что. Мы счастливы. Калим не жесток, и он прекрасный любовник. Мы здесь считаем, что нам повезло. Нас ведь могли послать в один из его других домов.
— У него несколько домов? — с недоумением пробормотала Криста.
— Калим — хозяин домов, куда мужчины приходят, чтобы удовлетворить желание с красивыми женщинами, которых покупают специально для этого.
Криста в ужасе отшатнулась. Неужели Рыжебородый продал ее Калиму и она попадет в бордель? Она знала, что и у берберов, и у арабов блондинки особенно ценятся, и мысль о том, что ей суждено стать объектом их необузданного желания, вызывала в ней ярость.
Казалось, Селима почувствовала, о чем она думает, и одной фразой развеяла ее страхи:
— Ты не предназначена для такого места. У Барбароссы другие планы на твой счет. Ты слишком хороша для того, чтобы быть продажной женщиной или наложницей какого-нибудь мелкого шейха. Как тебя зовут?