Каждый вечер, с тоской взглянув на кровать, Роб молча устраивал себе постель на полу. В последний день перед отъездом он отвез ее в закрытом экипаже на пикник на берег озера Поншартрэн. Габби чувствовала себя как ребенок на первом в жизни пикнике, да так оно, собственно говоря, и было. Она пила прохладное вино и ела хлеб с сыром с таким удовольствием, как будто это был самый роскошный пир. Потом они, взявшись за руки, гуляли по берегу и по окрестной роще. Роб был так внимателен, а Филип никогда не обращал внимания на ее чувства, Роб был добрым и предупредительным, а Филип – жестоким и надменным. Так почему же с она не влюблена в Роба?
Они оставались на озере до самого заката, и это зрелище стало достойным завершением замечательного дня.
Когда они вернулись в апартаменты Патальба, * Роб стал давать Габби последние инструкции:
– Выходи на улицу только переодетой, потому что Сент-Сир еще в городе. Лейтенант Грей вернулся с Баратарии, и твой муж уже, наверно, знает, что ты жива. В ящике стола достаточно денег, чтобы тебе хватило до моего возвращения. Когда я вернусь, дорогая, мы должны что-то решить, потому что я так дальше не могу. То, что ты была рядом в эти дни, чуть не свело меня с ума. – Он обнял ее. – Пообещай, что не уйдешь, пока меня не будет. Пообещай, что будешь ждать меня.
– Я буду здесь, когда ты вернешься, – пообещала Габби, растроганная его заботой.
В эту ночь, как обычно, Роб устроил постель на полу, пожелал ей спокойной ночи поцелуем, который он никак не хотел прерывать, и каждый улегся на своем месте. Габби слышала, как он вздыхает, ворочаясь на твердом полу, но уговаривала себя не поддаваться жалости. Наконец она заснула беспокойным сном. Ей снилось, что она находится на борту «Стремительного», в хорошо знакомой каюте вместе с Филиппом. Она ощущала прикосновение его рук, которые так искусно разжигали в ней желание. Внезапно Габби проснулась и поняла, что руки, гладившие ее тело, и разгоряченное тело мужчины отнюдь не сон. Возмущенная, она попыталась подняться.
– Нет, Габби, останься, – умоляюще проговорил Роб. – Позволь мне хотя бы раз любить тебя
перед тем, как я уеду. Боже мой! – Он почти рыдал. – Я так тебя хочу. Позволь мне любить тебя.
Его поцелуи были мягкими и нежными, но Роб на этом не остановился. Дрожащими руками он стянул с Габби ночную рубашку, швырнул ее на пол и стал целовать все сладостные, сокровенные местечки ее тела. На ее слабые протесты он не обращал внимания, и она тщетно пыталась оттолкнуть его.
– Боже мой, Габби, – хрипло простонал он, – не останавливай меня теперь! Я ждал тебя так долго. Ты так необыкновенно желанна, и я так тебя люблю!