– Ну что, уже начал забывать свою зазнобу? – спросила она.
– Какую зазнобу? – переспросил Глэдни, еще раз отхлебнув виски.
Взяв у него бутылку, Милли тоже сделала глоток, затем вернула бутылку.
– Так я и думала, – подмигнув, сказала она.
– Раздевайся, – хрипло скомандовал Глэдни. Милли развязала ленту, стягивающую волосы, и тряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам рыжевато-коричневой волной. Глядя на него темными, как дым, глазами, она принялась не спеша расстегивать блузку. И перед пьяненьким взором Глэдни предстали ее груди – упругие, круглые, увенчанные бордовыми сосками, которые от прикосновения прохладного воздуха моментально затвердели.
Он поспешно сбросил с себя одежду и теперь, уже голый, наблюдал, как Милли неторопливо раздевается.
Каждое ее движение было точно рассчитано. Эта женщина знала, как возбудить мужчину, и инстинктивно понимала, что процесс обнажения не менее важен, чем само обладание друг другом. Аккуратно сложив одежду, Милли положила ее на краешек комода рядом с тазиком и снова повернулась к Глэдни. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь закрытые ставни, разрисовали ее тело золотисто-коричневыми полосами, под которыми виднелся треугольник, темный и таинственный.
– Похоже, ты это уже не раз проделывала, – мрачно изрек он.
– Ш-ш, – весело прошептала Милли. – Молчи. Какие же вы все-таки мужчины странные! Или совсем молчите, или говорите слишком много, и всегда в самый неподходящий момент.
И хотя Глэдни явился сюда, чтобы чисто формально выполнить свой мужской долг, недюжинные способности Милли возымели на него свое действие. Он почувствовал сильное желание.
Милли улеглась на кровать и закинула руки за голову. Соски ее, оказавшись в полосе света, из бордовых превратились в светло-розовые.
– И вообще, – продолжала она, – мы ведь не разговаривать сюда пришли, верно?
Глэдни подошел к ней, и они поцеловались. Упругие груди прильнули к его груди, и он почувствовал острое возбуждение, сопротивляться которому был не в силах. Да и зачем? Он поспешно овладел Милли, и их слияние было быстрым и яростным. Когда страсть поутихла, Глэдни с Милли остались лежать рядышком, чуть касаясь друг друга, но не разговаривая.
Чуть погодя в маленькой тесной комнатке, где запах немытого тела и пота заглушал сладкий запах дешевых духов, желание родилось вновь, и Глэдни снова взял ее. На сей раз он обладал ею неспешно и с такой нежностью, которой от себя и не ожидал. Обычно с проститутками он обращался намного бесцеремоннее. И на сей раз они обошлись без разговоров и каких бы то ни было излишеств. Милли крепко прижимала Глэдни к себе и тихонько постанывала от наслаждения, он так же крепко обнимал ее, входя в нее все глубже и глубже, пока наконец не наступил взрыв. Он почувствовал, как застучала в висках кровь, как по телу пробежала сладкая дрожь, услышал, как Милли, издав протяжный стон, тоже содрогнулась всем телом. А потом они снова лежали рядышком. Ее волосы касались его лица, его рука – ее груди.