– Несмотря на то что он занимается скачками?
– Дедушка Стэнфорд уже поменял свое отношение к скачкам, – торжественно сообщила Ребекка. – Он даже собирается выставить свою лошадь на Кентуккийском дерби.
– Скажите пожалуйста! – В голосе Хока прозвучала горечь. – Плохо только, что отношение это он пересмотрел слишком поздно и твоим родителям от этого уже ни жарко ни холодно.
– Я уверена, что он всегда будет об этом сожалеть. Кроме того, нельзя сравнивать папу и Стивена. Папа зарабатывал скачками на жизнь, и, по-видимому, дедушка Стэнфорд не хотел выдавать дочь замуж за человека без стабильных средств к существованию. А у отца Стивена огромное состояние, которое перейдет к нему по наследству, и, конечно, на дедушку Стэнфорда это производит большое впечатление.
– Я в этом не сомневаюсь, – сухо проговорил Хок. – На меня и самого это огромное состояние производит большое впечатление.
– Но не настолько, – заметила Ребекка. – Для тебя, дедушка, богатство не играет такой роли, как для большинства людей.
– Знаешь, девочка, я никогда не был богатым, так что не мне об этом судить, – по-прежнему сухо сказал Хок. – А для тебя важно то, что Лайтфут богат?
Чмокнув Генри в щеку, Ребекка отошла от него и, опустив голову, призадумалась.
– Знаешь, – она посмотрела на деда, – я столько лет мечтала о ферме по разведению чистокровных рысаков и продолжаю мечтать. И если я вдруг получу ее только потому, что выйду за Стивена замуж, это будет совсем не то, как если бы я сама заработала на ее покупку. А я хочу заработать. Наверное, сказывается твое влияние, но я считаю, что осуществить мечту гораздо важнее, чем получить богатство.
– Хорошо сказано, девочка, – одобрительно заметил Хок. – Только это не очень-то поможет тебе принять решение, верно?
– Это точно.
– Но кто тебе самой больше нравится?
– Я не знаю, дедушка, – печально ответила Ребекка. – Правда не знаю.
– Тогда мой тебе совет: не принимать никаких решений, пока не будешь точно знать. Ведь это решается раз и навсегда, – сказал Хок и, вытащив из кармана часы, взглянул на циферблат. – Скоро начнутся скачки, – напомнил он. – Пойду проверю, все ли в порядке с двуколкой, а ты, Бекки, поскорее одевайся.
– Хорошо, дедушка.
Ребекка подождала, пока Генри выйдет, и стала одеваться. Начав бинтовать грудь, она поразилась совершенно новому ощущению. Ребекке казалось, что это уже грудь не невинной молоденькой девушки, но женщины, познавшей всю прелесть любовных утех. Эти самые груди ласкал и целовал мужчина. Но об этом Ребекка не могла рассказать дедушке.