Карли отвела взгляд. Она ожидала каких угодно слов, только не этих. Ей хотелось ответить, что сама она ни. за что не привыкнет к его красоте, даже если будет рядом каждый день, до самой старости. Но разве можно сказать подобное? Поэтому Карли сменила тему:
— Спасибо за мой статус. За оба статуса.
— Благодарить вовсе не за что. — На лице Эвана появилось решительное выражение. — Ты это заслужила. Без тебя бы ничего не получилось.
— Тебе очень тяжело дались эти слова? Эван пожал плечами:
— Но ведь это правда.
— В любом случае спасибо.
Карли ждала каких-нибудь объяснений — например, зачем он появился в ее доме. Но объяснений не последовало.
— Похоже, что ты все-таки нашел надежный источник финансирования.
— Да, — ответил Эван и неуверенно засмеялся. — Ни за что не догадаешься, кто спонсор.
Карли покачала головой.
— Мама. — Он заметил удивление и кивнул: — Да, действительно странно. Деньги у нее остались от продажи бизнеса, которым она когда-то владела. И она сказала отцу то же самое, что ты сказала мне: «Это мои деньги, и я могу делать с ними все, что хочу. А потому собираюсь инвестировать в фильм об Арлин Барлоу».
— Твоя мама тебя очень любит. — Карли не стала подчеркивать, что и сама очень любит этого человека.
— Синяк до сих пор остался. — Эван посмотрел на ногу.
— Это хорошо. — Карли все еще держалась за сердце. — Ты это заслужил.
Он пожал плечами. Соглашался, отрицал, извинялся? Трудно сказать. Эван Маклиш казался Карли Бек таким же крепким орешком, как и заковыристые кроссворды в «Нью-Йорк тайме», но в отличие от них надеяться на правильный ответ в следующем номере, через неделю, было абсолютно бесполезно.
В растерянности она снова задала тот же вопрос:
— Что ты здесь делаешь, Эван?
— Хочу, чтобы мы снова оказались вместе, Карли. Хочу, чтобы все стало так же, как раньше. — Слова прозвучали устало и даже смиренно.
— О? — неопределенно воскликнула Карли. Этот человек, конечно, устал, но тем не менее выдвигает требования. Она медленно сняла с воротника халата черный волосок Одина. — Зачем?
— Как зачем? — Эван огорченно сморщился, словно актриса вдруг начала читать не тот текст. Он решил подсказать еще раз. Второй дубль оказался не столь сглаженным и прозвучал резче: — Я же сказал, что хочу, чтобы все снова стало по-прежнему.
— Слышала, — ответила Карли, отказываясь принимать подсказку. — А потому и спрашиваю: зачем?
Эван прикрыл глаза с выражением отчаянной внутренней борьбы и душевной муки. С трудом справившись с переживаниями, он открыл глаза и медленно заговорил:
— Потому что ты несчастна…