– Однако в этом есть одно преимущество для меня, – продолжал Оуэн. – Я всегда знаю, когда вы сердитесь на меня или, наоборот, довольны мной.
– Не слишком ли вы самонадеянны, мистер Тэзди? Кажется, считаете, что мы уже достаточно близко знакомы? – Джемайна сообразила, что начинает кокетничать, но в данный момент это вполне соответствовало ее настроению.
Оуэн снова улыбнулся:
– Полагаю, в будущем мы могли бы получше узнать друг друга. Думаю, мы были бы прекрасной парой…
– Вот как! Да у вас нет ни капли скромности.
– Я никогда не претендовал на роль скромного человека, – признался он, ничуть не смутившись. – Но убежден: у нас много общего, и нам неплохо вместе.
– А что будет, когда вас пошлют-с очередным заданием через весь континент?
– Таковы издержки моей профессии, – сказал он, пожав плечами. – Но я всегда возвращаюсь, моя дорогая. Кстати, вас тоже могут отправить куда-нибудь. Гоуди часто посылает своих корреспондентов в Париж на демонстрацию мод и тому подобное.
Джемайна напряглась, уловив снисходительные нотки в его голосе.
– Конечно, это не такое важное событие, как война или нечто подобное!
– Джемайна… – Он тяжело вздохнул. – Вы чертовски обидчивы! Вас не могут послать освещать войну по двум причинам. Во-первых, «Ледиз бук» не печатает репортажи с войн, во-вторых, вы – женщина.
Джемайне никак не удавалось успокоиться. В какой-то момент она даже хотела спросить, почему женщина не может писать о войне, но тут же остановила себя. Она вовсе не испытывала интереса к войнам, так зачем лицемерить?
– Все правильно, мистер Тэзди. Вы пишите о сражениях, а я удовлетворюсь менее волнующими темами.
Оуэн привел ее ужинать в не менее популярный ресторан, чем в прошлый раз. Метрдотель в смокинге так же приветствовал Оуэна и проводил их за уютный столик в конце зала. Шум от разговоров был едва слышен, и тишину нарушало только случайное позвякивание тяжелого серебра о фарфоровые тарелки.
Оуэн заказал бутылку французского шампанского и, когда бокалы были наполнены, провозгласил тост:
– За прекрасный вечер, даже если игра Эдвина Форреста пришлась мне не совсем по вкусу.
– Я выпью за это. – Они чокнулись, и Джемайна осторожно отпила вино маленькими глотками. – Я не очень-то поняла,„что вы имеете в виду, говоря о Форресте, так как мне его игра очень понравилась. Но должна признаться, мой театральный опыт довольно ограничен. Мой отец очень строг и придерживается мнения, что театр – это рассадник греха.
– Типичное провинциальное отношение, – констатировал Оуэн, приподняв бровь. – Действительно, многие постановки не отличаются завидной репутацией, однако пьесы Шекспира заслуживают уважения.