Все-таки больше всего на свете Люси жаждала иметь собственного ребенка.
— Люси?
Нарядная женщина замерла на стуле у пианино, потом посмотрела с детским любопытством в глазах. На ней была мягкая блузка цвета слоновой кости и нарядная синяя сатиновая юбка. Карие глаза расширились от восторга.
— Эмма! — выкрикнула она, вставая и сжимая руки невестки обеими руками.
Две женщины неловко обнялись — мешал выступающий живот Эммы.
Люси посмотрела на нее с вопросительным изумлением.
— О, Эмма, — прошептала она, поднимая глаза к лицу невестки. — Когда?
— В январе, считает доктор, — тихо ответила Эмма.
Люси широко улыбнулась, хотя ее глаза лани наполнились слезами.
— Это чудесно, — сказала она, и они снова обнялись.
— Я привезла тебе немного книг и нот, а Джубал прислала немного своей ореховой помадки, — говорила Эмма Люси, когда они шли по коридору. — Все это ждет тебя в комнате.
— Где Стивен? — спросила Люси, выглядевшая и говорившая совершенно нормально.
— Он в городе, занимается делами, — мягко сказала Эмма, — но он обещал повезти нас обеих пообедать сегодня вечером. Если ты хочешь поехать, конечно.
Они вошли в апартаменты, которые занимала Люси, и она сразу же открыла коробку с помадкой Джубал и стала по-детски смаковать сласти.
— Хочешь? — спросила она, протягивая конфеты Эмме, которая покачала головой.
— Моя талия и так слишком быстро расширяется, — возразила она.
— Как Макон? — спросила Люси взволнованным голосом, словно прожила с мужем в согласии всю свою жизнь.
— Прекрасно, — уклончиво ответила Эмма. — Занят, как всегда.
Эмма была у Люси до четырех часов, когда за ними приехал Стивен, и в элегантном экипаже они поехали в город. Люси восторженно болтала всю дорогу и во время обеда. Когда они вернулись в больницу, она взяла Стивена за руку и сказала:
— Пожалуйста, Стивен, не могу я вернуться домой?
Эмма оценила его нежность, когда он коснулся щеки Люси и мягко произнес:
— Еще нет, дорогая. Ты еще не готова для Фэрхевена. Но мы будем часто приезжать к тебе, я обещаю.
Казалось, Люси успокоилась от этих слов, в Эмме подумалось, что через несколько часов хрупкая маленькая жена Макона может и не вспомнить, что они приезжали повидаться с ней.
— Простите меня, — сказала Люси Стивену и Эмме, когда они собрались уезжать. — Я знаю, вы страдали из-за меня.
Стивен поцеловал Люси в лоб.
— Все теперь закончено, — успокоил он ее. — Ты только думай о том, чтобы поправиться.
Люси кивнула, может быть, сознавая, что ее положение безнадежно, и в ее глазах стояли слезы, когда гости наконец уехали, оставив ее у пианино.