— Где мы?
— В доме, где я живу, — ответил Джанни. — И совсем недалеко от вашего.
Он открыл дверцу и вышел из машины. Элизабет ничего не оставалось, как только повторить его действия. Она бросила презрительный взгляд поверх крыши автомобиля, повернулась и пошла к выходу из гаража.
— Ворота открываются только специальным кодом, — предупредил Джанни и после небольшой паузы тем же мягким голосом добавил: — И лифт тоже.
Элизабет резко остановилась и, обернувшись, посмотрела ему в лицо. Синие глаза пылали от ярости.
— Похищение людей уголовно наказуемо. Если вы не хотите заработать себе проблемы, рекомендую выпустить меня отсюда. Немедленно! — добавила она твердо, хотя внутри похолодела от ужаса.
По-прежнему не двигаясь, Джанни внимательно смотрел на женщину. Почему она его совсем не боится? Неужели в совершенстве владеет приемами рукопашной боя? Даже если и так, то вряд ли достигла его уровня.
— Мне нужно всего лишь пятнадцать, максимум двадцать минут вашего времени.
Сердце Элизабет стучало как бешеное. Она оглянулась в поисках подмоги, но в ярко освещенном гараже не было ни души. Только машины стояли на специально отведенных им местах, отмеченных на полу ровными линиями, и холодно поблескивали фарами. Но, к счастью, итальянец припарковался у стены, где виднелась ярко-красная кнопка сигнала тревоги.
Молодая женщина медленно подошла и положила на нее ладонь. Джанни угадал ее намерения и спокойно произнес:
— Вам незачем меня бояться.
Его голос звучал ровно, даже слишком ровно. От Джанни Копполо исходило ощущение силы и власти, которое только дурак мог не почувствовать. А Элизабет всегда отличалась умом.
— Все это, — она обвела рукой помещение, — не кажется мне ни капли забавным. Тем более что вы, помнится, говорили о кафе.
— Мы можем продолжить разговор и в более приятной обстановке, чем кафе, — предложил итальянец.
К щекам ее прилила краска гнева, глаза потемнели, как море перед грозой.
— Простите, — с ледяным сарказмом сказала Элизабет, — что не спешу ответить согласием на ваше любезное приглашение.
Джанни интриговала ее неподдельная ярость. Черт подери, сама эта женщина интриговала его! Любая другая бросилась бы за ним, даже не спрашивая куда.
Он все еще помнил ощущение теплого тела в своих объятиях, чувствовал вкус губ. Элизабет Спенсер отвечала на ласку со страстью, которую нельзя изобразить.
— Если верить вашим словам, вы привезли меня сюда, чтобы поговорить, — сдерживая гнев, напомнила она.
Необходимо держать себя в руках и не позволять эмоциям выплескиваться через край. Бояться тоже нельзя.