— В Эдинбурге. Я должен съездить туда по делам.
— О, Шотландия… Это так романтично! — воскликнула миссис Спенсер. — Прервешься, передохнешь от работы, детка. Прекрасная мысль!
Нет, черт возьми, совсем не прекрасная! Кажется, этот самонадеянный итальянец считает, что имеет право решать за нее! С какой стати? Не слишком ли много он себе позволяет?.. Впрочем, сама виновата.
Но главное — не сдаваться без борьбы! В пылу спора Элизабет не заметила, как Сара Спенсер тактично удалилась, не желаю становиться свидетельницей выяснения отношений между дочерью и приглянувшимся ей итальянским банкиром.
— А меня ты спросил? — с язвительной улыбкой поинтересовалась Элизабет.
— Нет. Но ты все равно полетишь со мной.
— Как бы не так! Я не намерена таскаться за тобой, как собачонка!
— Послушай, моя маленькая, — терпеливо произнес Джанни, словно разговаривая с неразумным ребенком. — Завтра я лечу в Эдинбург. У меня там назначена деловая встреча, а заодно нужно подписать пару договоров. И ты полетишь со мной, потому что так будет лучше для всех нас.
— И каким же образом ты заставишь меня сделать то, что я не желаю? — окончательно разъярившись, осведомилась Элизабет.
— А вот это мне не хотелось бы обсуждать при всех, моя дорогая, — прошептал невыносимый итальянец, доверительно склонившись к ее уху.
Невольно покраснев, молодая женщина со вздохом закрыла глаза, потом медленно распахнула их.
— Заруби себе на носу, Джанни Копполо, ты не можешь распоряжаться мной! Понятно?
— Могу и буду, — мягко возразил Джанни. — Пока этот мерзавец Аткинс не покинул пределы Англии.
Гнев и бессилие, клокотавшие в душе Элизабет, вылились в наиболее ядовитый из возможных ответов.
— Надеюсь, что в своих грандиозных планах ты не забыл о Лауре?
— Конечно, нет. — Красивые губы итальянца скривились в странной улыбке. — Я не стану ее обижать.
Каков негодяй! Элизабет ощутила, как все мышцы свело от ненависти.
— Не думаю, что хочу с тобой танцевать, — холодно бросила она.
— Конечно же, хочешь.
Сильные руки обняли затрепетавшую женщину за талию. Проклятье! Неужели она никогда не сможет противиться его нечеловеческому обаянию?
— Ты всегда знаешь, чего я хочу?
— Да. — Улыбка победителя осветила его лицо.
— Мне нужно попудрить носик, — попыталась извернуться Элизабет, отчетливо сознавая, что еще несколько секунд такой дразнящей близости, и вся ее решимость растает, как снег под жаркими лучами солнца.
Было уже довольно поздно, и гости потихоньку начинали разъезжаться. Через час бал закончится, останется лишь пустой зал, осиротевшая сцена и шуршащее конфетти на паркетном полу…