– Филипп согласился проводить вас к мисс Селуин. А если в кузнице ее нет, то он отыщет ее.
Дрейк ничего не сказал, но твердо решил, что в случае отсутствия девчонки уговорит кузнеца немедленно отправиться на судно – даже если для этого придется расплатиться с ним алмазами.
Шагая рядом с Филиппом по небольшому поселку – Мериуэзер с важностью величал его «городом», – Дрейк то и дело поглядывал по сторонам. «Эти белые дома под красными черепичными крышами напоминают средиземноморские порты, – думал он, – но где же кузница?» Он уже хотел спросить управляющего складом, куда они направляются, но тут Филипп, прервав его размышления, проговорил:
– Вы быстро соображаете и быстро действуете, мистер Дрейк. Сегодня утром мы могли бы потерять нашу мадемуазель Тею, если бы не вы. Тысяча чертей, должно быть, добрый ветер прибил вас к берегам нашего острова.
– Вам удалось выяснить причину произошедшего? Управляющий покачал головой:
– Нет еще. Странное происшествие, верно? Дрейк не знал, что ответить, поэтому промолчал.
– Все грузы всегда укладывают одинаково, – продолжал Филипп. – Мадемуазель Тея настаивает на этом, чтобы обезопасить работников. Она у нас очень добросовестная.
– Так как же бочки могли свалиться?
– Вот уж не знаю. К этому должен был приложить руку очень сильный человек – но ведь такое трудно представить…
– А у вас нет никого, кто желал бы зла мисс Селуин? – спросил Дрейк, хотя был почти уверен, что на острове не могло быть такого человека.
Управляющий энергично покачал головой:
– Нет-нет, даже владельцы плантаций не захотели бы причинить ей вред.
Ответ управляющего насторожил Дрейка.
– Что вы имеете в виду, говоря «даже владельцы плантаций»?
Филипп улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
– Мадемуазель Тея открыто высказывается против рабства, а такие идеи не всем здесь нравятся.
Управляющий выразился не совсем точно. Местные плантаторы могли существовать только за счет рабского труда, и многие из них, лишившись дешевой рабочей силы, почти наверняка разорились бы.
– Но ведь у нее хватает ума не заявлять во всеуслышание о своих аболиционистских[ 2] убеждениях? – Задавая этот вопрос, Дрейк уже знал ответ.
– Нет-нет, она не признает осторожности. К тому же она не относит этот вопрос к политическим, а считает, что рабство нарушает закон морали, поэтому и отказывается молчать.
«Если это правда, – подумал Дрейк, – то очень странно, что она впервые столкнулась с опасностью только сегодня. А может, не впервые?» Он поделился своими опасениями с Филиппом, и тот ненадолго задумался. Потом отрицательно покачал головой: