Каланта покрывала его губы, подбородок, шею короткими отрывистыми поцелуями, говорившими о том, о чем она никогда не решилась бы сказать словами, о чем, возможно, никогда и не скажет: о ее любви, о таком сильном чувстве, что оно готово выдержать даже его причинившее боль предательство.
А потом из ее сознания исчезло все, кроме наслаждения, и медленные, обжигающие толчки все сильнее закручивали внутри ее пружину. Каланта ощутила на висках теплые слезы, и тело ее напряглось, а наслаждение разливалось по нему, переполняя ее, и она закричала.
Джаред отпустил ее запястья, крепко прижал Каланту к себе, и его толчки вышли из-под контроля, почти мгновенно вызвав отклик в ее теле. И когда его теплое семя заполнило ее, она снова содрогнулась, выкрикивая его имя.
Джаред открыл глаза и встретился с ней взглядом, таким напряженным, что это потрясло Каланту.
– Ты моя.
Она не отрицала. Не могла, но и не захотела подтвердить это словами.
Джаред скатился с нее и прижал жену к себе. Несколько минут они лежали, позволив мыслям блуждать где-то далеко, но в конце концов реальность вторглась в это блаженство.
– Ты считаешь меня виновной, Джаред?
– Я думаю, что очень многого не понимаю, но я с этим разберусь.
Она нахмурилась в темноту.
– Я могла забеременеть. Вчера или сегодня.
Он крепче обнял ее.
– Да.
– Если это так, а ты не будешь убежден в моей невиновности, когда родится ребенок, ты отберешь его у меня, как Лэнгли отобрал тебя у матери?
– Какого цвета были те сладости?
Вопрос Каланты взорвал тишину комнаты, как шутиха на праздник, хотя она говорила обычным негромким голосом. Она молча простояла у этого чертова окна целую вечность.
Каланта попросила его пригласить сегодня утром всю семью в Роуз-Коттедж, и он согласился.
Джаред не знал, что она задумала, и не стал спрашивать. Он все еще злился из-за вопроса, который Каланта задала ему предыдущей ночью после занятий любовью, поэтому не доверял себе и не решался заговорить с ней. Как она могла спросить, не поступит ли он, как Лэнгли? Он не отец, и ей это, черт возьми отлично известно. Но хуже всего то, что ответа у него не было.
Что он может сказать?
Если она виновна, то не сможет быть хорошей матерью, но Джаред не мог заставить себя сказать об этом.
Теперь на ее лице было то же самое выражение, что и в первый день их встречи: гладкое и нежное, оно не выражало ни единой мысли. После неистовых занятий любовью вчерашней ночью это бесстрастное спокойствие пугало и возмущало Джареда.
Тея спросила:
– Какое это имеет значение?
Каланта, не дрогнув, встретила взгляд Теи.