Однако Онести хорошо помнила, как детективы упорно охотились за отцом. Она надеялась, что эти люди, узнав о смерти Дьюса, прекратили поиски. А если нет? Прознав о гибели Дьюса, они могли бы начать преследовать его дочь, которая должна в той или иной степени быть посвященной в дела и планы своего родного отца.
Для этого надо было только узнать ее имя, что детективам наверняка не составило бы труда...
– Онести, ты готова? – вернул ее к действительности голос Роуз с первого этажа. – Здесь уже собралось полно желающих послушать «самую сладостную певчую птичку Запада»!
– Сейчас, сейчас!..
Девушка спешно поправила прическу, положила гребенку на туалетный столик и ладонями разгладила чуть смявшееся розовое платье в крапинку. Она все же надела его для выступления. Причиной тому был жадный блеск в глазах Джесса, когда он рассматривал этот наряд.
Онести укрепила на затылке миниатюрный веночек из живых цветов и вышла.
Гул голосов в игорном зале смешивался с дымом и запахом сигар. Роуз и помогавшая ей Сара Уэнтворт сновали между столиками, разнося напитки и легкую закуску, успевая при этом перебрасываться с гостями шутками. Джо и Джейк абонировали стойку бара и один из столиков.
Онести чувствовала, как у нее то замирает, то начинает учащенно биться сердце. Ладони пересохли, язык распух так, что с трудом ворочался. И дело было не только в том, что она давно не выступала на публике: в последний раз Онести пела со сцены как раз в тот страшный вечер, когда погиб отец.
Все же ей удалось несколько успокоиться. Не обращая внимания на похотливые мужские взгляды, Онести выставила одну ногу в блестящей туфле вперед и медленно обвела глазами зал.
Большинство сидевших за столиками жили в «Черной подвязке» и пришли сюда из любопытства. Но были и обещанные Роуз пассажиры дилижанса – дюжина мужчин и две женщины, скорее всего мать и дочь. Последние устроились за столиком около двери. Дочь смотрела на Онести с восхищением, а мамаша – с явным неодобрением.
Онести стояла на сцене и ждала, пока все гости рассядутся, а в зале наступит тишина. Неожиданно за спиной она услышала бормотание Джесса и обернулась. Их взгляды встретились. Девушка почувствовала, как ее наполняет теплое ощущение его близости. Она утонула в тепле его сине-голубых глаз, неудержимо притягивавших к себе.
Джесс ободряюще подмигнул, сел за пианино и в ожидании посмотрел на солистку. Она чуть заметно кивнула...
Тихо прозвучали первые аккорды музыки. И тут произошло чудо. Онести показалось, что аудитория исчезла, растворилась в этих волшебных звуках. Она запела... Запела для Джесса... Только для него одного... Это была та самая песня, которую они уже столько раз репетировали, и ее мелодия не давала покоя Онести даже во сне. Сейчас ей казалось, что в окружающем мире существовали лишь она и Джесс.