– Надо валить отсюда, – в который раз повторился Кисин.
– Мужики! – Обращаясь ко всем сразу, Заботин смотрел почему-то на Ирину. – Допустим, из цеха мы выберемся... – и вопросительно замолчал.
Остальные тоже молчали, может быть, невольно отдавая должное его сообразительности и ожидая продолжения.
– Выберемся мы из цеха, – продолжил он, – а как будем с территории завода выбираться? Когда его рассекретили и рассекретили ли полностью, вот в чем вопрос? Охрану никто не снимал, колючую проволоку и сигнализацию с забора тоже вряд ли убрали. Не дай бог, собак оставили. Нет, в вонючем вагоне мне было спокойней.
– Вот это Серега Каменев вызволил нас из тюряги! – Кисин выругался.
– Мы покойника всей гурьбой лапали, – вспомнил Николай, – а руки не мыли. А Мишка даже целовался с ним. Слазить за автоматами, что ли?
Опасаясь нарваться на очередную грубость Кисина, Трофимов полез в вагон. Он подумал, что оружие придаст лично ему больше уверенности.
– Надо было на станции объявляться, – пожалел Ирина, принимая от товарища пистолет, – когда железнодорожники наш вагон отцепляли. Мишка был прав.
Себе же она призналась, что в трусости Кисина было благоразумие. Все они в то время боялись, но Кисин боялся по-особенному, словно предчувствовал, что наживут они еще больше неприятностей.
И снова перед глазами Ирины возникло невозмутимое лицо Сергея Каменева. Язык не поворачивался помянуть покойника плохим словом. Сергей говорил беглецам о свободе и ее разновидностях, о том, что быть в бегах – это не просто выйти на свободу. По его словам выходило, что завоеванная свобода особенна дорога. Он говорил вдохновенно, будто не чувствовал ответственности за смерть полутора десятка солдат и милиционеров.
В такие минуты он казался маньяком, свихнувшимся в тюремной библиотеке за чтением специальной литературы. Но снова и снова беглецы замечали, как меняется выражение его глаз, едва он, меняя тему, а иногда и в продолжении ее упоминал своих родственников, делая упор на то, что его попутчики – соучастники преступления. И, словно предчувствуя неладное, наставлял: беглецам в случае чего следует укрыться на кордоне.
– Брат никогда не выдаст ни меня, ни того, кто придет по моей рекомендации.
Ирина словно не замечала, что долгое время смотрит на телефон и мысленно крутит диск этого допотопного аппарата. Чей номер она набирает, чей голос жаждет услышать? Отца, матери? Нет, она покачала головой, родители отошли на второй план. Потому что впервые, наверное, не смогут помочь ей? Наверное, да. Позвонить в милицию – смешно.