– Димочка…
– Простите меня, тетя Нина, я не мог прийти раньше… – у него сел голос. – Не могу поверить даже сейчас…
– Лесенька тебе письмо оставила.
– Я знаю.
Дима положил на могилу букет белых хризантем. Хризантемы были любимыми цветами Леси. Ещё долго он и Нина Алексеевна пробыли возле могилы. Было очень холодно. Небо приобрело свинцовый оттенок и начали срываться редкие снежинки. Дима осторожно взял Нину Алексеевну под руку и сказал:
– Идемте, тетя Нина, пора домой. Очень холодно, а вы здесь уже давно.
– Какая теперь разница? Ты сейчас к нам зайдешь? – спросила Нина Алексеевна, когда они шли по кладбищенской аллее.
– Да, если вы свободны.
– Я теперь, Димочка, ничем не занята. Нужно на работу возвращаться, а я не могу… Сережа как-то предложил вообще работу оставить… не знаю… Мне и дома страшно, куда ни гляну – везде всё о Лесеньке напоминает, и выйти боюсь… Лёша в её комнату зайдет и сидит часами. То фотографии её смотрит, то просто так сидит…
Перед дверью квартиры Нина Алексеевна достала ключ. Диме почему-то казалось, что, если сейчас позвонить, за дверью послышаться легкие шаги и Леся спросит: «Кто?». Нина Алексеевна открыла дверь, в прихожей было пусто. В квартире было тихо, как в склепе.
Только сейчас Дима почувствовал, как замерз. Он помог снять Нине Алексеевне пальто. Она прошла на кухню и поставила чайник на плиту.
– Сейчас я принесу письмо, – сказала она. – Если хочешь, можешь пойти в Лесенькину комнату.
– Если можно, – у Димы сжалось сердце.
Здесь ничего не изменилось, всё выглядело так же, как и тогда, когда Дима в последний раз был у Леси. Нина Алексеевна принесла письмо и вышла. Дима сел и распечатал конверт. Создавалось такое впечатление, что то ли Леся, то ли он куда-то уехали, и пришло самое обыкновенное письмо. Писала Леся, как всегда, в полушутливом тоне и, благодаря этому, письмо совсем не было похоже на прощальное. Но она прощалась. Всего лишь два фрагмента отличались по настроению и этого было достаточно. В первом были слова: «Знаешь, Димка, кажется, я начинаю потихоньку трусить, когда думаю, что будет дальше…», во втором – «…главное, ты не думай, что я оставляю тебя. Ты всегда просил не оставлять тебя. Я не оставляю. Я просто на некоторое время отойду в сторону. Когда-нибудь, возможно, всего лишь через несколько лет, а, возможно, и в какой-нибудь следующей жизни, если она бывает, я вернусь к тебе. Не знаю, как я буду выглядеть и кем буду, но уверенна, что ты, нет, мы узнаем друг друга. Если даже и не узнаем, нам будет так же хорошо, как было – никто не будет понимать друг друга лучше, чем мы с тобой. Возможно, к тому времени ты забудешь обо мне. Когда же всё случится, ты вспомнишь об этом письме и поймешь, что происходит. Может быть, всё, что я сейчас пишу, глупо или смешно, может быть, ничего не будет, но очень хочется верить, что будет. Наверное, плохо, что не научили нас верить в то, что будет после нашего ухода, кроме памятника…». Дима дочитал письмо. Ему казалось, что было бы намного лучше, если бы он умер вместо Леси или вместе с Лесей…