Рыцарь золотого веера (Николь) - страница 6

– Не настолько темно, чтобы я не видела тебя, Уилл. И какая разница – темно или светло? Быть голым – значит поддаться похоти, вот и всё. Можешь не спорить со мной.

Уилл почесал в затылке с таким ожесточением, что чуть не выдрал клок волос. Спокойно, спокойно, главное – спокойствие. Она испугана, только и всего. Хотя, судя по её словам, страха в ней нет – рассуждает она логично. Совершенно ясно, что эту речь она приготовила заранее. Именно этого она ожидала и приготовилась защищаться. Следовательно, он должен разрушить её защиту столь же резонными доводами. Насилие тут не поможет. С Мэри это не пройдёт. Зачем только он выпил ту последнюю кружку пива? И почему его ладони горят в тех местах, где они касались её сосков?

– Мэри, – начал он примирительно, – ведь ты же обещала священнику слушаться меня во всём.

– Так же, как и ты – уважать меня, Уилл, – возразила она. – Не думай, я на тебя не сержусь. Я хорошо понимаю твоё нетерпение, твоё мужское естество, толкающее тебя на самую греховную из всех дорог. Понимаю, что ты возбуждён вечером и пивом, ударившим тебе в голову. Я знаю, всё это пройдёт. Это наша обязанность – подождать, пока всё это пройдёт, не нанося ущерба нашей любви. Я люблю тебя, Уилл, люблю всем сердцем, поверь мне. Я люблю тебя сейчас и буду любить всегда. И я с радостью буду повиноваться тебе во всём, что не заденет моей чести. – Она шагнула к кровати. – А теперь справь свою нужду, Уилл, и иди в постель. Прошу тебя.

Поднявшись, он пересёк комнату и прошёл за занавеску, где стоял ночной горшок. Полотенце, висевшее на крюке, задело его лицо, и он сердито отшвырнул его в сторону.

– И что дальше? – поинтересовался он. Язык был словно чужой.

– Ты злишься, Уилл? – Он увидел, что она забралась на постель и скользнула под одеяло.

– Нет, – солгал он. – Я не злюсь. Как я могу злиться на тебя, Мэри? Мне просто непонятно. Мы поженились…

– А женитьба предполагает довести дело до конца, так ведь, Уилл? Это наш долг, точно так же, как наш долг – иметь детей. Но умоляю тебя, давай доведём это до конца, избегая всякого легкомыслия и отвратительного распутства, как нашу обязанность, возложенную на нас и освящённую Господом Богом.

Уилл опустил подол рубахи, поставил на место горшок. Окно спальни выходило в сад. Уже совсем стемнело, но всё ещё были слышны звуки весёлого пира. Свист, доносившийся время от времени, предназначался, по всей видимости, для этого самого окна. Нечего и думать опорожнить горшок этой ночью. Но теперь хоть последствия выпитого пива не будут мешать его желанию. И Мэри наконец сдалась. Он стоял у кровати. Она только что согласилась подарить ему то, что принадлежит ему по праву и что он мог бы взять силой, если бы захотел. Какая щедрость! Он вдруг подумал, что здесь проглядывают порядки, царившие в доме Хайнов. Мастер Ричард мог рассуждать красноречиво и авторитетно сколько угодно, но решения в этом доме всегда принимала его жена. И, похоже, то же самое начинается теперь в его доме. Конечно, ведь Мэри и Джоан воспитаны своей мамашей. Впрочем, вся страна склонялась к матриархату. Почему бы и нет, если те тридцать лет, что прошли со времени коронации Елизаветы, были временем процветания и прогресса?