— Теперь, — сказал он, — я полотно. Куда ты собираешься положить свое полотно?
— Как всегда, на мольберт.
— Не валяй дурака. Я же полотно.
— Тогда располагайся на мольберте. Это же нетрудно.
— Но как это сделать?
— Ты полотно, не так ли?
— Да, я полотно. Я уже начинаю чувствовать себя полотном.
— Тогда располагайся на мольберте. Это нетрудно.
— Но правда, это невозможно.
— В таком случае садись на стул. Садись задом наперед, тогда ты сможешь положить свою пьяную голову на спинку стула. Поторапливайся, я собираюсь начать.
— Я уже готов и жду тебя.
— Сначала, — сказал художник, — я напишу обычную картину. Затем, если она мне понравится, я сделаю татуировку поверх нее.
Вооружившись широкой кистью, он начал писать на голой спине Дриоли.
— Ай! Ай! — вскрикнул Дриоли. — Чудовищная сороконожка шагает по моей спине.
— Ну-ка спокойней! Спокойней!
Художник работал быстро, накладывая краску тонким голубым слоем так, чтобы она не мешала татуировке. Сосредоточенность, с которой он стал работать, была так велика, что она, казалось, преодолевала его опьянение. Он накладывал мазки быстрыми движениями, чувствуя предельное напряжение в кисти руки, и меньше чем через полчаса работа была закончена,
— Все. Кончил, — обратился он к молодой женщине, которая, услышав эти слова, сразу же направилась к кушетке, легла и заснула.
Дриоли бодрствовал. Он видел, как художник взял иглу, погрузил в чернила; потом он почувствовал пронзительный, щекочущий укол в спину. Боль была неприятна, но терпима и не давала Дриоли впасть в сон. Дриоли развлекался тем, что старался угадать след иглы, наблюдая за тем, какими красками пользовался художник, пытался представить себе, что делается у него за спиной. Сутин работал с поразительным напряжением.
Казалось, крохотная машинка и необычная работа целиком захватили его.
До самого рассвета художник работал под мерное жужжание машинки. Дриоли хорошо помнил, что, когда художник отступил назад и сказал: «Картина закончена», — на улице был день и за окном слышались шаги прохожих.
— Я хочу посмотреть, — сказал Дриоли.
Сутин взял зеркало и стал держать его под углом, а Дриоли повернул голову, стараясь увидеть свою спину.
— Боже мой! — воскликнул он.
То, что он увидел, поразило его. Вся спина, начиная от плеч и кончая основанием спины, покрыта яркими красками — и золотистыми, и зелеными, и голубыми, и черными, и красными. Татуировка была сделана так густо, что вся спина казалась сплошь покрытой мазками красок. Художник старался татуировать точь-в-точь по нарисованному, густо заполняя линии, и самое удивительное состояло в том, что он с большим мастерством использовал в своей картине выступы лопаток, сделав их частью композиции.