Уоррик, охваченный трепетом всепоглощающей страсти, попытался все же на миг овладеть собою.
— Скажи, кто я? — потребовал он, обхватив ладонями голову Арриан и глядя ей в глаза. При этом он как будто начал отдаляться от нее — отчего ее охватил невыразимый страх и она чуть не потеряла сознание, — но тут же опять приник всем телом к ее телу.
— Ты Уоррик, — простонала она.
— Всякий раз, отдаваясь Йену, ты будешь вспоминать меня.
Арриан похолодела. О чем он? Но новый толчок мужской плоти внутри ее заставил ее забыть обо всем, кроме наслаждения.
Уоррик уже перестал понимать, он ли овладевает Арриан или она им. Легчайшее, как пух, шелковое покрывало, казалось, окутало его с головы до ног. Тонкий аромат волос Арриан сводил его с ума, а исходившая от нее нежность проникала сквозь все его поры.
Наслаждение становилось все острее, но он сдерживал себя, нарочно замедляя нарастание страсти: ему хотелось продлить волшебные минуты неутоленного желания.
Никогда еще эти серебристые глаза не были так близко от Арриан, и никогда они не смотрели на нее с такой нежностью, как сейчас. Наконец он закрыл их, словно желая отгородиться от ее лица, и, не в силах более противиться нарастающей страсти, ринулся в нежную глубь ее лона.
Арриан знала одно: она принадлежит этому человеку каждой клеточкой своего тела, и он волен делать с нею все, что угодно. Как ни мучили, как ни терзали ее эти жесткие губы, она льнула к ним все самозабвенней, словно боясь, что ее вот-вот отлучат от них.
— Теперь ты стала моей, Арриан, — шепнул он, прижимая ее к своей груди, и она инстинктивно начала двигаться вместе с ним. Агония нестерпимого блаженства приближалась к ним обоим. — Ты стала моей или это я стал твоим?
Тело Арриан содрогнулось и затрепетало помимо ее воли, и в тот же миг раздался стон Уоррика. Единая дрожь объяла их — и оставила лежать бездыханными.
Еще долго, не разжимая объятий, они прислушивались к собственным ощущениям, одинаково новым и неожиданным для них обоих. Как объяснить родным, почему она решила остаться в Айронуорте навсегда? — лениво подумала Арриан, когда рука Уоррика скользнула по ее груди. Отныне он по-настоящему стал ее мужем, а она — его женой.
Больше всего на свете ей хотелось сейчас услышать, что он чувствует то же, что и она, но она слишком стеснялась своей новообретенной любви и не смела ни о чем спрашивать.
Уоррик, в котором снова зашевелилось желание, притянул ее к себе. На этот раз он взял ее тихо и медленно, словно стараясь запечатлеть в ее памяти драгоценные мгновения нежности.