— Если ты немедленно не отпустишь его, я никогда в жизни не стану больше с тобою разговаривать! Его приезд сюда не имеет к тебе никакого отношения, Йен.
Йен подошел ближе.
— Ко мне имеет отношение то, что он Драммонд. Подоспевшая в этот момент Кэссиди мгновенно оценила ситуацию.
— Я вижу, вы привезли вещи моей дочери? Это очень любезно с вашей стороны, Мактавиш. Пожалуйста, передайте лорду Уоррику мою благодарность.
— Он уже никому ничего не передаст, потому что никуда отсюда не уедет, — сказал Йен, подходя почти вплотную к Мактавишу.
— Эй, вы, там! — Кэссиди, словно не расслышав угрозы, прошла мимо Йена. — Помогите-ка выгрузить вещи моей дочери, чтобы этот господин мог уехать до темноты. Да поживее, солнце уже скоро начнет садиться.
Пока его люди выполняли распоряжение, Йен молча буравил Кэссиди глазами. Лишь когда все сундуки были выгружены и уже стояли на земле, он обернулся к Мактавишу.
— Ладно, Мактавиш, — прошипел он, — расквитаемся как-нибудь в другой раз, когда у тебя не будет возможности спрятаться за женскую юбку. А пока что я со своими людьми просто провожу тебя до границ своих владений.
Арриан не верилось, что он говорит правду.
— Йен, ты ведь отпустишь Мактавиша, да?
— Ну, разумеется, раз тебе так этого хочется, — ответил Йен, но в его улыбке ей почудилось что-то зловещее.
Кэссиди смотрела на Мактавиша с нескрываемой тревогой.
— Советую уезжать немедленно. Боюсь, вам небезопасно тут дальше находиться. — Видимо, она тоже не питала особого доверия к своему кузену. — Йен, не забывай, что этот человек — наш гость, и ты должен относиться к нему соответственно.
Йен сделал знак рукой, по которому его люди начали садиться на лошадей и подъезжать к карете.
— Сейчас вашего гостя проводят с почетом, — мрачно пообещал он.
— Спасибо, что привезли мне вещи, — в последний раз улыбнулась Арриан Мактавишу.
Галантно дотронувшись до шляпы, Мактавиш поклонился сначала Кэссиди, затем Арриан.
— Желаю вам обеим всего доброго, — сказал он и, легко взобравшись на сиденье, кивнул вознице.
Йен и его люди тоже тронули поводья.
Стоя рядом с матерью, Арриан наблюдала за тем, как ее сундуки заносят в дом.
— Мама, как ты думаешь, Йен ничего не сделает Мактавишу?
— Он дал слово. Надеюсь, он его сдержит. Какой ему смысл вымещать зло на слуге лорда Уоррика?
— Мама, Уоррик не передал мне ничего, ни единого слова.
— А что он мог тебе передать? Скорее всего, он теперь считает, что у него нет на это права.
— Я написала ему в записке, что оставляю драгоценности ему. Почему он их не взял?
— Он гордый человек, Арриан. Гордость и честь заставили его вернуть твой дар… Ты рассказала Йену о ребенке? — неожиданно меняя тему, спросила она.