— Я спрашивала вас об отце.
— Думаю, Арриан, что мой отец был в каком-то смысле полной противоположностью вашему. Возможно, вы уже слышали, что он насильно выдал мою сестру за Гавина Макайворса. Будучи человеком гордым и не желая ударить в грязь лицом перед вражеским кланом, он выделил ей немалое приданое, для чего ему пришлось продать лучшие стада коров и овец. Все вырученные от продажи деньги перешли к Гавину Макайворсу. — Уоррик всмотрелся в портрет на стене. — Хорошо еще, что Гленкарин — заповедное родовое имение, которое не может быть распродано по воле владельца, не то мы лишились бы тогда всех наших ценностей.
Неожиданно для себя Арриан почувствовала в душе прилив сострадания к этому человеку.
— Вам было тогда очень тяжело, да?
— Тяжело было не мне, а моей сестре Гвендолин. Перед замужеством она была так же молода, как вы сейчас, и очень боялась Гавина Макайворса.
— Гавин ведь был отцом Йена?
— Да, и к тому же наследником Джилла Макайворса.
— Как сейчас Йен?
— Да, именно так. Найди Гвендолин счастье и любовь в этом замужестве, жизнь моя, пожалуй, обернулась бы совсем по-другому. — Уоррик задумчиво взглянул на золотистую головку Арриан. — Не исключено, что мы с вами встретились бы однажды в доме вашего дедушки и стали бы… друзьями.
— Вы уверены, что ваша сестра умерла именно в свою брачную ночь?
— Да. Я был там и своими глазами видел, как жестоко Гавин Макайворс с нею обращался.
— Вы, вероятно, были еще очень молоды в то время?
— Да, но не настолько, чтобы не понимать происходящего. Моя сестра звала меня на помощь, и я бросился к ней, но в этот момент кто-то подкрался ко мне сзади и нанес удар… Мактавиш потом сказал мне, что это был Йен.
— Не могу поверить, чтобы Йен мог так поступить… разве что он боялся за жизнь отца.
— Он правильно боялся. Доберись я тогда до Гавина, я убил бы его на месте… И моя Гвендолин осталась бы жива.
Сколь бы чудовищно и неправдоподобно все это ни звучало, однако что-то подсказывало Арриан, что Уоррик не лжет.
— А что было потом?
— Очнувшись на другое утро, я немедленно отправился на поиски сестры. Тогда-то мне и сказали, что она умерла — якобы бросилась с лестницы, спасаясь от своего супруга. Не знаю, доведется ли мне когда-нибудь узнать, как в действительности все было, но мысли о той ночи до сих пор преследуют меня как наваждение.
— Не вижу ничего удивительного в том, что в момент отчаяния девушка предпочла смерть постылому замужеству. Если она при этом любила другого, как я люблю Йена, то ее чувства вполне понятны.
После долгого молчания Уоррик, задетый замечанием собеседницы, сухо произнес: