— Не пообедать ли нам в ожидании прибытия мистера Фриско? — предложила Алекс.
Фредди не выдержала. Нечеловеческое напряжение, в котором она пребывала все утро, требовало разрядки, и она разразилась безудержным хохотом.
— Великолепно сыгранная роль! Алекс, по тебе плачет сцена! Не мне, а тебе суждено стать великой актрисой!
Алекс отреагировала довольно сдержанно:
— Я думаю, что наш отец не хотел бы, чтобы кто-то из его дочерей опустился до фиглярства на сцене.
Отъехав к двери, Алекс подождала, пока Лутер поможет и подтолкнет ее к столовой.
Фредди не спешила последовать за сестрой. Она остановилась у окна, пытаясь подавить вспышку гнева.
Уж наверное, па не думал, что судьбу его наследства будет решать бывший алкоголик. Но такова судьба. Если Дэл Фриско примет предложение, согласившись на все их условия, тогда у нее, Фредди, и у сестер хотя бы появится шанс получить наследство. Если же Фриско развернется и уйдет, как все предыдущие, Лола и Джек могут праздновать победу уже сегодня.
Во всех салунах пахнет одинаково. Убойная смесь тяжелого запаха пота и дыма, кожи и табачной жвачки. Уже потом замечаешь более тонкий аромат персиков в бренди, бутербродов, маринованных овощей и свиных ножек в рассоле. И самое тонкое обоняние улавливает запах древесины, керосина, горящего в лампах, и колесной смазки. И над всем этим плыл, искушая, божественный аромат алкоголя.
Дэл стоял у стойки бара, глядя на шеренги бутылок, освещенных керосиновыми лампами, несмотря на белый день. Высокие и маленькие бутылки, пузатенькие и вытянутые, худые… Бутылки, наполненные жидкостью прозрачной, как слеза, а также янтарной и золотистой… Все, чего пожелает душа, можно найти в одной из этих бутылок. По крайней мере на какое-то время.
Проглотив слюну, Дэл опустил глаза на стакан с виски, которым он описывал на стойке бара круг за кругом. Несколько таких стаканчиков, и ему будет решительно наплевать на этот треклятый рорковский перегон.
Каждый день, вот уже полтора года, он заходил в салун, тот или другой, это не имело значения, ибо все заведения такого рода похожи друг на друга как две капли воды, и заказывал стаканчик из бутылки, которая ярче других поблескивает на свету. Сжимая стакан в руке, он втягивал в ноздри аромат напитка, предвкушая приятное жжение у корня языка. Фриско до скрежета сжимал зубы, чувствуя, как на лбу выступает пот. Искусительный шепот звучал в ушах, желудок сжимал спазм.
Но он не подносил стакан к губам. Ни единого раза за полтора года.
— Вы собираетесь это пить? — спрашивал буфетчик.