Когда Джон встал, Фредди затаила дыхание, чувствуя, как в горле растет комок. Глаза его осветились пониманием, он всплеснул руками, не зная, что делать от счастья, и в глазах его заблестела влага.
Алекс подошла к костру и обвела взглядом лица погонщиков.
— Спасибо, — сказала она, обращаясь к Фредди. Ее тихий голос в тишине звучал очень громко. — Я люблю тебя.
Фредди кивнула, улыбнулась и заморгала часто-часто. Она сжала руку Дэла так, что побелели костяшки пальцев.
Затем Алекс, набрав в легкие воздух, швырнула костыль в огонь. Погонщики разом охнули, Фредди вскрикнула, но Алекс не упала. Она стояла ровно, развернув плечи, статная и красивая, с высоко поднятой головой, и сияющими глазами смотрела на Джона. Когда он бросился к ней, она улыбнулась и покачала головой. Затем, решительно поджав губы, она сделала к нему свой первый шаг, покачиваясь и расставив для равновесия руки, затем, удерживая взгляд на его лице, сделала второй шаг.
Дэл откинул голову и издал боевой клич. Погонщики взорвались аплодисментами и бурно стали поздравлять Алекс, которая от волнения споткнулась и упала в объятия Джона. Он прижимал ее к себе, пряча лицо в облаке ее волос. Кружки с кофе взметнулись в воздух, ковбои выкрикивали шутливые тосты, каждый старался похлопать Алекс по плечу и сказать что-нибудь ободряющее. Лес вытирала счастливые слезы. И Фредди тоже смахнула слезу.
Джон повел Алекс подальше от костра — они, естественно, искали уединения. Они шли в обнимку, заглядывая друг другу в глаза. Фредди не сомневалась, что Алекс научится обращаться с протезом как с родной ногой, ибо все, за что она бралась, Алекс всегда доводила до совершенства.
Дэл обнял Фредди, коснувшись подбородком ее макушки.
— Что бы ты ей ни сказала, каким бы образом ни помогла… Я рад.
— И я тоже, — ответила она тихо, глядя, как Джон подхватил под руку споткнувшуюся Алекс.
Она слышала, как они оба рассмеялись, видела, как повернулись друг к другу лицом и слились в один силуэт.
У Алекс был Джон. У Лес был Лутер. У Фредди — еще несколько дней горько-сладостного счастья.
Долгое, трудное путешествие подошло к концу.
Стадо улеглось спать на берегу Смоки-Хил-Ривер, что протекает в паре миль от Абилина. Утром они поведут лонг-хорнов по главной улице к загонам, где стадо пересчитают, взвесят, а затем погрузят в железнодорожные вагоны и повезут в Чикаго.
По традиции последнюю ночь никто не спал. Все сидели вокруг костра, вспоминая все самое хорошее и самое плохое, что случилось за время перегона, и заранее смеялись над теми байками, полными выдумки и преувеличений, которые рассказывали и будут рассказывать друг другу ковбои от Техаса до Канзаса. Фредди слушала их, сколько могла, но понимая, что настроение ее не улучшится, готовая расплакаться и не желая портить другим праздник, отошла от костра. В последний раз она хотела посмотреть на спящий скот, в последний раз послушать, как во сне фыркают быки, а затем, коротко промычав, снова ложатся.