Она понимающе кивнула, но удивленно подняла бровь.
— И вам нравится этим заниматься?
Интересный вопрос. Проводить всю свою жизнь, сидя в конторе или спускаясь в шахты, было не совсем то, о чем он мечтал.
— В настоящий момент — нравится, — не очень уверенно ответил он, изучая ее лицо.
— А где ваш дом? Здесь, в Карсоне, или далеко отсюда — в Денвере? Или где-нибудь в совершенно другом месте?
— У меня есть дом в Денвере. Там расположен главный офис компании, на которую я работаю, хотя компания владеет шахтами в Сьерра-Неваде, в Скалистых горах и в Юте. Я езжу туда, куда меня посылает компания.
Она неожиданно выпрямилась.
— Может — да, а может — нет. Во всяком случае, я не собираюсь платить вам за лед.
— А как насчет лошади, запряженной в фургон? Я продаю ее Уитфилду, чтобы получить кредит на покупку животных.
— Оставьте себе эту лошадь, — пожал он плечами. — Если не считать проблемы со льдом, предлагаемая вами сделка приемлема.
Призвав на помощь все свое воображение, он попытался представить, как бы она выглядела, если бы была обычной женщиной. Но не смог. Во-первых, одежда висела на ней мешком и было невозможно догадаться, какая фигура скрывается под большой грубой рубашкой и жилетом, который был бы велик даже для него. Лицо было загорелым, кожа на щеках шелушилась, а губы потрескались от холодного ветра И наконец, эта копна рыжих волос, которую и большее количество шпилек не смогло бы удержать. Он сомневался, была ли она вообще когда-нибудь у дамского парикмахера.
Что касается положительных сторон, то Таннер отметил, что брови у нее были красивой формы и чуть темнее волос. Взгляд был холодным, но глаза интригующего цвета: при одном освещении — голубые, при другом — серые. Таннер обычно обращал внимание на губы, поэтому он отметил, что у нее была хорошо очерченная верхняя губа, а нижняя — достаточно полная, чтобы можно было ее капризно надуть, как это обычно делают женщины. Эта мысль вызвала у него улыбку: Фокс вряд ли часто надувает губы.
— А кто эти люди, которые поедут с нами? — Она допила виски и сделала знак бармену повторить.
— А это имеет значение?
— Пожалуй, нет, — подумав, ответила она. — При условии, что они будут помнить, кто главный, и не будут отставать.
Нос у нее был не большой и не слишком маленький. То же можно было сказать про ее лоб. Когда она повернулась, чтобы что-то сказать Пичу, он отметил, что у нее красиво очерченный профиль. Если бы ему надо было описать ее, он назвал бы ее красивой женщиной, хотя мало кто с ним согласился бы — настолько необычной она была в других отношениях. Случайный наблюдатель увидел бы лишь странную одежду, нечесаные волосы и бойцовский вызов во взгляде.