Но сейчас, сидя напротив старого человека, которого она пришла убить, Фокс поняла, что она нравится себе именно такой, какая она есть.
У нее как будто камень упал с души, а сердце освободилось от злобы и ненависти. Ее так долго переполняла ненависть, она так привыкла к мыслям о мести, что на какое-то короткое мгновение ее вдруг охватила паника и она попыталась удержать в себе эти чувства, но потом, медленно выдохнув, она отпустила их и почувствовала себя легко. На ресницах блеснули слезы.
— Таннер рассказывал вам, сколько раз нам пришлось собирать эти золотые монеты?
— Он рассказал мне о тех двух бандитах, за которыми вы отправились в погоню.
— А он рассказывал вам, как его подстрелил индеец?
— Господи, нет. — Дженнингс попросил ее рассказать, как это случилось, и снова наполнил стаканы.
Фокс подняла глаза к потолку, потому что ей почудилось, что она слышит, как Пич покатывается со смеху. Вот уж он, наверное, позабавился бы, если бы увидел, как она, словно с лучшим другом, беседует с Хоббсом Дженнингсом да еще пьет с ним виски.
— Мы остановились возле форта, где живут мормоны. Кажется, там нас поили пахтой. — Ее передернуло от отвращения. — Точно не помню. Во всяком случае, мы помогли им отогнать целый отряд ютов, но двое из них сумели пробраться в наш лагерь, чтобы украсть лошадей, и…
Справиться со всем этим будет нелегко. Глубоко засевшее в ней желание убить Дженнингса уменьшалось с каждым разом, когда она смотрела в эти печальные глаза, но Фокс все же сомневалась, что сможет когда-нибудь простить его. Когда ненависть к нему будет снова подступать, ей придется напоминать себе, что каким бы он ни был, Хоббс Дженнингс вырастил и воспитал самого прекрасного человека на свете. За одно это она постарается уважать его.
К тому времени как она закончила свой рассказ о нападении индейцев и еще о нескольких драматических событиях их путешествия, солнце зашло за вершины гор и они уже сидели в сумерках.
— Нам многое надо обсудить, — тихо произнес Дженнингс. — Я надеюсь, что мы опять поговорим и ты позволишь мне узнать тебя получше. Но сейчас кое-кто меня ждет. Он с ног сбился, весь город перевернул, разыскивая тебя.
— Между нами стоите не только вы. Мы принадлежим к разным мирам. Я не вписываюсь в ваше общество.
Дженнингс внимательно на нее посмотрел.
— А чьим мнением ты дорожишь? Мнением тех людей, с которыми ты никогда не встретишься и никогда не узнаешь? Или мнением Мэтью? Мэтью все равно, что о тебе могут подумать люди. Он готов принять тебя такой, какая ты есть.
О Господи… Мнение человека, которое ее интересовало меньше всего, совпадало с мнением Пича, которым она дорожила больше всего на свете. Она почувствовала, как к глазам подступают слезы.