– Не уходи. Пожалуйста…
Он наклонился и приблизил свои губы к ее губам, почти касаясь их. Настолько близко, чтобы она могла ощутить их фактуру. Но не более. Он слегка отодвинул голову. Она инстинктивно потянулась за ним. Не то чтобы он прервал поцелуй, но и не дал ей того, что она так жаждала.
– Проси меня.
Она опять беспомощно застонала. Она должна сказать это? Разве недостаточно, что все в ней рвалось к нему? Неужели ему мало, что она так возбуждена, что готова лечь прямо здесь, в пещере, на холодный каменный пол и развести для него ноги? Но вероятно, он знал, что делает.
– Не заставляй меня, – взмолилась она.
Он отпрянул на мгновение. Она так боялась, что он уйдет, что сдавленно вскрикнула. Неожиданно он прижал ее к себе и припал к ее губам. Он целовал ее страстно, больно придавливая губы, раздвигая их своим ищущим языком, не давая дышать.
Каким-то неведомым образом она знала этот поцелуй и раньше. Она мечтала о нем, сотни, а может, и больше раз описывая его в книгах. Думала о нем долгими, одинокими ночами. Поцелуй, который она подарила своим героиням, но никогда не испытала сама. Горячий. Всепоглощающий. Властный. Превращающий ее в его собственность. Это был глоток живительной влаги, спасительный поток воздуха. Его губы, припавшие к ее, было все, чего она так долго желала, осуществление ее самых сокровенных мечтаний. Они уже достигли точки взрыва. Достаточно малейшего прикосновения, чтобы спустить невидимый курок.
– Проси меня, – приказал он, не отнимая своих губ от ее.
Она вспомнила слова, сказанные им на кладбище: «Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования. Напротив, вам придется подчиняться».
Она не могла больше противостоять ему. Искушение оказалось столь сильным, что она уже была не в силах сопротивляться. Она потянулась к его губам, но он отодвинулся, прервав поцелуй. Тут она ощутила какую-то внутреннюю силу… Словно кто-то пытался освободиться от пут и выбраться на поверхность. Будто Шарлотта заявляла о своих правах и хотела получить то, от чего отказывалась Селия. Эта сила прорвалась в ней, такая же древняя, как само время. Она была созвучна ее неукротимому желанию и безумству. С ее губ сорвалось еле слышное:
– Покажи мне, научи меня.
Это сказала она, женщина, наводившая страх на мужчин. Ее губы искали его, таких надежных и манящих.
– Умоляю тебя. Пожалуйста.
Она успела увидеть еле заметную ухмылку на его губах, прежде чем он опять поцеловал ее, вознаграждая за послушание. Его язык у нее во рту делал ее податливой, как глина, его руки могли придать ей любую форму, какую бы он ни пожелал. Она забыла о повседневности, оставила гордость, ее покинули все разумные мысли. Ничего…