Он с силой полностью вошел в нее, и она сладострастно застонала. Он начал двигаться в ней, и каждый вход его члена сопровождался ее вздохом. Он просунул свободную руку, нащупал ее бутон и начал умело его массировать. Она чувствовала его всепоглощающую, молчаливую, сокровенную мощь, которая все усиливалась. Он напоминал арабского шейха, атакующего пустыню на скакуне и с мечом.
– Я спросил тебя: ты что-то еще хочешь для меня сделать? Что ты ответила?
– Да все, что угодно, – тяжело дыша, произнесла она. Селия поймала себя на мысли, что все, сказанное им, похоже, было правдой. Она почти физически ощущала слияние прошлого с настоящим и свое неосознанное перетекание из одного мира в другой в бесконечном потоке жизни. Был даже момент, когда Селия, в прошлом Шарлотта, почувствовала себя ими обеими одновременно. Она ощущала внутри себя его огромный член. Его пальцы были липкими от ее соков.
– Все, что угодно, – подчеркнуто повторил он. – Если я прикажу тебе бросить дом и бежать со мной, ты так и сделаешь. Твоя семья, твои друзья и родные, твой дом ничего не значат по сравнению с той радостью, которую я могу дать тебе.
Селия, тяжело дыша, облизывала губы.
– Неожиданно в дверь постучали. Ты замерла. Это могли быть люди твоего отца. Гибралтар – маленький город. Может, марокканцы заметил и, что ты часто заходишь в эту гостиницу. Они могут взломать дверь. Ты хотела бы убежать и спрятаться где-нибудь. Но нет. Я сжимаю твои руки так же, как я делаю это сейчас. Я заставляю тебя наслаждаться опасностью. Она возбуждает тебя, как ничто и никогда прежде. Я по-прежнему держу тебя сзади. Мои пальцы продолжают еще сильнее возбуждать тебя. Мы знаем, что они могут быть за дверью и прислушиваться. Ты попыталась сопротивляться, но в то же время старалась не производить никакого шума, понимая, что они стоят за дверью и по звуку стараются определить, не в этой ли противозаконной комнате находится дочь полковника Ленедауна. Ты знаешь, что тебе надо убежать. Хотя бы выбраться через окно. Но ты не можешь просто исчезнуть. И вместо бегства ты опускаешься на колени и берешь у меня в рот. Да… вот так. Глубже. Ты осознала, что ты получаешь даже большее удовольствие, чем тогда, в пещере? Тебе нравится, и ты должна делать это.
Она задыхалась, ее словно унесло куда-то. Все, что он говорил, она могла видеть, ощущать так, будто это происходило здесь и сейчас. Ей нравилось подчиняться его силе. Она устала принимать решения. Она была рада просто выполнять приказы, чувствовать, наслаждаться этим восхитительным вкусом, делать что-то запретное под самым носом у тех, кто хотел отнять у нее эту сладость. Ее бутон пульсировал, болел, в нем копился жар, который требовал выхода.