Он немедленно принял предложение. Ловя ее на слове – в конечном счете женщины в ее книгах всегда выполняли свои обещания, – он приказал хорошенько отколотить афериста, дабы выказать ему все свое презрение, и вышвырнуть его на улицу. Его азартный ход в расчете на ее характер блестяще оправдал себя. Буквально через несколько минут караульные донесли ему, что она сдалась охранникам у главного входа.
Пока ее готовили для него, он буквально сгорал от лихорадочного нетерпения. Сцены из ее книг, целые страницы из которых он выучил наизусть, беспорядочно проносились у него перед глазами. А теперь все то, о чем так изысканно и утонченными намеками говорилось в книгах, будет воплощено в жизнь, причем сама авторша сыграет роль восторженной героини. И эта элегантная женщина со столь богатым воображением – ничуть не похожая на нудных красоток, что пачками валялись у его ног, – на многие годы вперед будет продолжать разжигать его истощенные аппетиты своими несравненными сексуальными фантазиями. Станет жемчужиной его гарема.
Когда он подошел к залу тысячи наслаждений, два свирепых охранника, вооруженных кривыми саблями, склонились перед ним в низком поклоне и отворили массивную двустворчатую дверь. За ней открывалось буйство фантазии, воплощенное в шафранном гипсе, расшитых шелках и горах огромных подушек золотистого и лимонного цвета. Почти обнаженные, но с закрытыми вуалью лицами, рабыни разгоняли горячий воздух опахалами из страусовых перьев. Мускулистые нубийцы в белых набедренных повязках, с до блеска натертой маслом кожей цвета эбенового дерева выстроились в ряд в ожидании приказаний. Султан окинул их оценивающим взглядом и подумал о том, какой блестящий контраст их тела составят с его бледнокожей пленницей.
Он устроил поудобнее свою тушу на выложенном подушками троне, слегка возвышавшемся над роскошной ареной. Едва он уселся, пять рабынь бросились к нему и встали вокруг него на колени в ожидании зрелища. Весь дрожа от похотливого предвкушения, он хлопнул в ладоши, маленькая боковая дверь открылась, чтобы впустить англичанку, абсолютно голую, за исключением толстого кожаного ошейника, соединенного серебряной цепью с серебряными же наручниками на запястьях. Более милой картинки он и представить себе не мог. Ее волосы цвета красного дерева в прелестном беспорядке падали на плечи. Ее белоснежные груди гордо торчали, а обнаженные бедра и ляжки распаляли его. Несмотря на цепь рабыни, она выступала походкой графини, каковой и была. Гордо. Высокомерно. Подбородок высоко вздернут, глаза сверкают, как египетские изумруды, – прохладно зеленые, но с затаенным пламенем внутри. Воплощение женственности, она бросала ему вызов, словно говоря: «Завоюй меня, если сможешь». Будто ей было известно, что все его предыдущие победы слишком легки, она взывала к первобытному инстинкту, мужскому началу его предков. Колдунья, она знала, как увлечь мужчину, жаждавшего сильных чувств в этом монотонном и унылом мире.