Чанс остановил машину у трехэтажного здания желтого цвета с зеленой водосточной трубой. За деревянным забором располагался крошечный дворик, усаженный цветами. На веранде плетеные стулья ожидали запаздывающих гостей, а на перилах балкона второго этажа царственно возлежала и дремала на солнышке толстая рыжая кошка.
– Ох, – вздохнула Рори, оглядывая всю эту красоту, пока Чане обходил машину, чтобы открыть ей дверь. – Просто сказка! – сказала она, выбираясь из машины.
Он взглянул на дом.
– Макмилланы неплохо поработали. Дом был в полном запустении, когда они купили его. Ты готова войти внутрь?
– Готова, как никогда, – ответила Рори, поглаживая рукой ноющий от волнения живот.
Чанс недоверчиво посмотрел па нее:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, да. Просто немного нервничаю.
– Отчего? – Он изумленно отпрянул.
– Просто так, – засмеялась она, – я всегда нервничаю, когда мне предстоит встречаться с незнакомыми людьми.
– Шутишь?
– Если бы! – И она сильнее прижала руку к животу, надеясь усмирить нервную дрожь.
– Не понимаю, – сказал Чанс, – ты всегда была такой непосредственной в общении, такой раскованной.
– Непосредственной – да. Но раскованность – это иллюзия. Психологи называют это «болезненной склонностью к общению». – Рори засмеялась, пытаясь обратить все в шутку, хотя сердце ее билось так, что готово было выскочить из груди. – Это такое умное объяснение, оправдывающее дрожь в коленках.
Она подумала, стоит ли сказать ему, что приступ волнения был симптомом совсем другой болезни, но Чанс уже и так смотрел на нее как на тяжелобольную.
– Знаешь, – сказал он, – если тебе это так неприятно, ты совсем не обязана туда идти.
– Нет-нет, – спохватилась Рори, – я хочу. Правда. Волнение пройдет через пять минут после того, как мы войдем. К тому же никогда такого не было, чтобы из-за каких-то нервов я отсиживалась в углу. – Чанс все еще хмурился, и она, сделав над собой усилие, оставила в покое свой живот и взяла его за руку. – Я прекрасно себя чувствую. И хочу сделать то, о чем давно мечтала.
– Ладно, – кивнул он и направился к воротам.
– Только сделай мне одно одолжение. – Рори крепко сжала его пальцы. – Будь некоторое время поблизости, пока я не освоюсь.
Чанс ничего не сказал, ответив ей нежным пожатием руки. Вместе они вошли в ворота дома и поднялись по ступенькам на веранду. Как только они позвонили, дверь тут же открылась.
– Чанс! Это ты! Заходи, – сказала женщина, отворившая им. На ней были шорты, футболка и стеганая жилетка; ростом она едва доставала им обоим до плеч. Через плечо у нее было перекинуто кухонное полотенце, в руках она держала противень. У нее было такое молодое и румяное лицо, что чуть подернутые сединой волосы, казалось, бесстыдно врали о ее возрасте. – А это, должно быть, Аврора, твоя подруга?