– Как странно слышать от деда такое! – сказала она со слабой улыбкой. – Что может он рассказать о моей матери?.. Думаешь, что-то нехорошее, касающееся ее смерти?
Это был вопрос, который она часто задавала себе раньше. Джейк всегда отказывался говорить о своей жене и уничтожил все ее фотографии, а также разные мелочи, которые могли напоминать о ней. Даже портрет Камиллы, написанный знаменитым Филипом де Ласло, исчез со стены над камином в их доме на Бикман-Плейс. Мэделин, хотя и смутно, помнила этот портрет, несмотря на то, что ей было всего три с половиной года, когда они вернулись в Нью-Йорк из Лондона. На нем была изображена светловолосая женщина с серыми глазами в кремовом платье с кружевами. Наиболее запомнились Мэделин нитки жемчуга на ее шее, каскадом ниспадавшие до ложбинки на груди. Мэделин знала, что совсем не похожа на свою мать: она унаследовала темные волосы, темные глаза и светлую кожу от Ширманов – семьи отца. Ее называли папиной дочкой – женским воплощением могущественного Джейка Ширмана. Но это было давно. Теперь сходство было весьма поверхностным.
– Этот звонок разволновал тебя, Мэдди? – заботливо прошептал Карл. – Ты действительно собираешься поехать в Англию повидать деда?
Мэделин повернулась к нему, испытывая благодарность. Карл всегда был рядом с ней, и она постоянно ощущала его поддержку, с тех пор как они поженились четыре года назад. Она поцеловала его в щеку.
– Я должна, дорогой. Возможно, он в самом деле хочет сообщить мне что-то очень важное! Я не прощу себе, если он умрет, а я так и не встречусь с ним. Как только откроется выставка, я полечу. Будет ли у тебя возможность поехать в Англию вместе со мной? Карл покачал головой:
– Никаких шансов, черт побери! Когда доллар падает и ставки скачут, как кенгуру, я должен постоянно находиться в банке – по крайней мере до конца года.
Мэделин вздохнула, теснее прижавшись к мужу.
– Я проведу там всего пару дней. Больше не выдержу без тебя.
– Тебе не кажется, Мэдди, что твой дед слишком стар и уже не в своем уме? – мягко сказал Карл. – Ты отправишься за океан, и окажется, что все это химера. Что он может сообщить о твоей матери такого, чего не знаешь ты? Джейк тоже мог бы рассказать тебе обо всем.
– В том-то и дело: отец ничего не хочет рассказывать. Ты ведь знаешь, Карл. При одном лишь упоминании имени моей матери он замыкается и ведет себя так, как будто она вообще никогда не существовала. Может быть, дед наконец расскажет мне по крайней мере о том, как она умерла.
– Вероятно, это был очень неприятный момент, и потому Джейк старается не вспоминать о нем. Неужели тебе так уж хочется все знать?