– Да, ну что ж, до свидания! – Голос Сойера дрожал. – Счастливо вам всем оставаться!
Каждый из этих старых людей стал ему по-своему дорог, и ему было тяжело с ними расставаться.
Закинув сумку на плечо, Сойер взял Сафиро за руку и повел ее к хлеву. Там он взнуздал и оседлал Корахе, потом привязал к седлу свою сумку и сундук.
Теперь осталось последнее: попрощаться с Сафиро. Она стояла в дверях, и вид у нее был такой несчастный, как у сломанной куклы.
Да, он сломал ее, хоть это получилось нечаянно.
Сойер обнял девушку, и сразу же горячие слезы смочили ему рубашку.
– Мне очень не хочется уезжать, – пробормотал Сойер, я бы остался, если бы мог...
– Но ты не можешь.
Сафиро зажмурилась. Она не будет плакать. Она не хочет, чтобы Сойер запомнил ее ревущей. Девушка подняла голову и улыбнулась:
– Спасибо тебе за все, Сойер Донован. Если бы не ты, я не знаю, что бы сейчас с нами было. Мне тоже очень хочется, чтобы ты остался в Ла-Эскондиде, но жизнь – это не розовая постель.
Сойер грустно улыбнулся в ответ. Он знал, что будет скучать по ее исковерканным пословицам, по ее чудесному голосу, звонкому смеху, очаровательной улыбке и волшебному блеску сапфировых глаз.
Он будет скучать по этой необыкновенной девушке, Сафиро Марии Кинтана.
Сойер нежно поцеловал девушку. Это был их последний поцелуй. Что-то опустело в его душе. Кусочек сердца Сойер все же оставлял здесь, в Ла-Эскондиде с ее полоумными обитателями.
Какая ирония судьбы! Он приехал в Ла-Эскондиду потерявшийся, а сейчас снова теряет дорогих ему людей.
Сафиро права. Жизнь – не ложе из роз.
– Я буду за тебя молиться, – сказала Сафиро. – Буду думать о тебе каждый день до конца своей жизни, Сойер, обещаю.
– Я тоже тебя не забуду, милая. – Заметив, что девушка вот-вот расплачется, Сойер выпустил ее из своих объятий и вскочил на Корахе.
Он надел черную шляпу, и Сафиро невольно залюбовалась сочетанием черного с золотым.
– Будь осторожен, – прошептала она.
– Хорошо. И ты тоже.
– Сойер!
– Да, Сафиро? Она облизнула губы.
– Я люблю тебя.
Он спрятал ее нежное чувство в самый сокровенный уголок своего сердца, кивнул и погнал Корахе из Ла-Эскондиды.
Сойер думал о Сафиро. Ему никогда не забыть ее голос, ее смех. Он будет вспоминать их каждый раз, услышав нежную музыку или песню, или даже шелест дождя.
Ему никогда не забыть ее улыбку. Он будет вспоминать ее каждый раз, увидев искрящиеся на солнце капли росы, мерцающие звезды, вспышку молнии.
А волосы? Боже, какие у нее великолепные волосы! Бархатная чернота ночи не даст ему их забыть.
Ее мысли... Сойер улыбнулся. Любая забавная нелепость сразу напомнит ему о милых причудах девушки.