– Гэвин, – без колебаний ответила Габриэль. – Моп petitГэвин.
На лестнице послышались торопливые шаги.
– А вот и врач, – с облегчением сказал Гэвин и опять посмотрел на запястье. – Мне придется покинуть вас в ближайшие часы, – упавшим голосом добавил он.
– Я знаю, – ответила Габриэль. Ее ярко-рыжие кудри спутались и намокли от пота, на лице не осталось и следа косметики, если не считать потеков туши под глазами, но в целом мире не нашлось бы женщины прекраснее ее.
– Я люблю тебя, Габи, – сказал Гэвин. Он до конца жизни будет помнить, как она выглядела в эту минуту, баюкая новорожденного. Он никогда этого не забудет.
Шестнадцать часов спустя, когда Габриэль лежала в залитой солнцем спальне в Фонтенбло, а рядом в наспех приобретенной кроватке посапывал ребенок, Гэвин поднялся на борт «Боинга-707», и тот взмыл в небо над Парижем, взяв курс на Сайгон.
По сравнению со своими вьетнамскими сослуживцами Льюис обладал рядом преимуществ. Он прибыл сюда добровольно, а не по приказу. Вдобавок он искренне верил, что американское присутствие во Вьетнаме – миссия оправданная и почетная.
На его взгляд, любая страна, борющаяся против засилья коммунизма, заслуживает финансовой и военной помощи. Правда, отслужив шесть месяцев, он уже не считал Южный Вьетнам подлинным образцом демократии, каким его изображала американская пропагандистская машина, но ни капли не сомневался, что, каким бы диктаторским и репрессивным ни был здешний режим, какие бы ошибки ни совершало правительство, оно намного лучше, чем ханойские власти.
В отличие от Ханоя, заветной целью которого был захват Юга, Сайгон никогда не выказывал намерений покорить Север или навязать свой строй людям, которые этого не желают.
Помимо беззаветной преданности своему делу, Льюис обладал также иными, менее заметными достоинствами. В отличие от других новобранцев он был знаком с историей, обычаями и языком Вьетнама. И, что случается еще реже, он не возненавидел эту страну с первого взгляда, не испытывал презрения к гражданскому населению Южного Вьетнама и с уважением относился к местным военным, которые сражались с ним бок о бок.
Большинство солдат Юга были слабо подготовлены и не испытывали особого желания воевать. Горькие сетования земляков-офицеров, которые утверждали, что армии Южного Вьетнама не нужна помощь американцев, что она попросту желает отсидеться за их спинами, зачастую бывали вполне справедливыми.
Но Льюису повезло, и он знал об этом. Его служба в должности военного советника проходила успешно. По прибытии во Вьетнам его прикомандировали к 21-му батальону южновьетнамской армии. К тому времени, когда завершился полугодовой срок и Льюис отправился в отпуск, он проникся искренним уважением как к офицерам, так и к рядовым батальона. Это были стойкие, преданные бойцы, и он считал за честь воевать рядом с ними. По возвращении из отпуска Льюис узнал, что его переводят в провинцию Аньгуен на службу в МГС.