Она бросила на Гэвина внимательный взгляд. Габриэль была знакома с ним всего три дня, за это время они провели вместе лишь несколько часов, но внутренний голос подсказывал ей, что Гэвин не обманет ее доверия.
– Дядя прибыл на Юг с секретным поручением от генерала Зиапа...
– Зиап! – Имя человека, который привел армию Вьетминя к блистательной победе у Дьенбьенфу, всколыхнуло в душе Гэвина жадный интерес профессионального репортера.
Габриэль кивнула.
– Сейчас мой дядя служит в чине полковника северо-вьетнамской армии, хотя Нху утверждает, будто бы он вовсе не похож на полковника. Он и его люди пробрались на юг Вьетнама через территорию Лаоса и нагорья северо-восточной Камбоджи, весь путь проделав пешком. Нху сказала, что едва признала Диня, так сильно он изменился.
Гэвин затаил дыхание.
– Зачем они проникли на Юг? – спросил он, будто воочию представляя, какими заголовками пестрели бы газеты, поместившие подобный материал.
Габриэль чуть склонила голову набок.
– Генерал Зиап намерен тайно ввести свои войска на юг Вьетнама, но считает, что сначала там должен осмотреться кто-нибудь из его людей.
Гэвин медленно выдохнул. Сведения, которые сообщила ему Габриэль, особенно если дополнить их именами и датами, были достойны появиться на первых полосах «Тайме», «Нью-суик» и «Монд». Но если газеты опубликуют рассказ Габриэль, ее родственникам в Сайгоне придется несладко. Нху и ее детей объявят вьетконговцами. Стоит ему напечатать статью, и их подвергнут допросам, а может, даже казнят. Ему оставалось лишь гадать, сознает ли Габриэль, к чему может привести ее доверчивость.
– Вы понимаете, что произойдет, если я предам гласности ваши слова, Габи?
Впервые за время знакомства Гэвин назвал ее ласково-уменьшительным именем.
Габриэль кивнула, по-прежнему внимательно глядя ему в лицо.
– Но вы ведь не сделаете этого, Гэвин?
Они беседовали по-английски, и при звуках своего имени, произнесенного с сильным французским акцентом, Гэвин почувствовал, как по его спине пробегает дрожь удовольствия.
– Нет, – хриплым голосом отозвался он, понимая, как много значит для них установившееся между ними доверие. – Нет, я никогда не напишу ничего, что могло бы повредить вашей семье. Никогда.
– Вот и славно, топ ami, – мягко шепнула Габриэль, и в ту же секунду они оба поняли, что будут принадлежать друг другу всегда.
Вторую половину дня они провели, прогуливаясь рука об руку по роскошным садам дворца Фонтенбло.
– Почему вы уехали из Австралии? – спросила Габриэль, остановившись напротив бронзовой статуи Дианы-охотницы.