Мисс Виктория Пуси оказалась высокой и сухопарой девицей с бледным, даже желтоватым цветом лица, и эта желтизна усугублялась по мере того, как «Коринфия» забиралась во все более южные широты.
Мисс Констанция Флири была миловидной девушкой с робким, застенчивым взглядом и, как о том гордо заявила капитану ее мать, собиралась по приезде в Нью-Йорк постричься в монахини.
У мисс Этель Голдмен были скобки на зубах и красные пятна на подбородке.
В этом рейсе не предвиделось большого веселья и флирта. Капитан Рид вздохнул. «Мавритания» и «Лузитания» славились тем, что там кипела бурная жизнь. Кунард соединил роскошь и красивых женщин, шифоновые шарфы которых трепещут на ветру, пока они выслушивают приятные банальности красивых, крепких молодых людей.
Капитан Рид очень сомневался в том, что молодых бизнесменов, возвращающихся из Европы, соблазнит перспектива увести мисс Голдмен или мисс Пуси в какой-нибудь укромный уголок. А если бы им удалось подбить на это мисс Флири, то они могли бы иметь серьезный разговор с римской католической церковью. Пассажиров в этот рейс было меньше обычного, и если бы не кое-какой груз, то «Коринфия» вообще могла понести убытки, а Теобальд Голденберг, президент Пароходной компании Голденберга, не из тех, кто легко убытки переносит. Ответственность пала бы на плечи капитана. Если бы у них была хотя бы одна Лана де Палмер в первом классе, молодые бычки здорово оживились бы, домогаясь ее внимания! Похоже, что сейчас они почти все время проведут в баре, а когда им нужно будет возвращаться в Европу, предпочтут, подобно мистеру Ван Хетлину, «Мавританию» с перспективой легкого флирта.
– Эта француженка стучит ногами в дверь и требует выпустить ее, – доложил старший помощник Пегхэм, когда капитан Рид вернулся на капитанский мостик. – Говорит, что мы должны повернуть корабль и отвезти ее в Ливерпуль.
– Как бы не так! – мрачно сказал капитан Рид. – Я не собираюсь терять день из-за какой-то ординарной проститутки.
– Я бы не сказал, что она такая уж ординарная, – усмехнулся старший помощник, он же племянник капитана. – Хотя, признаюсь, она знает слова, которым моя бабушка никогда меня не обучала.
Капитан Рид сделал глубокий вдох, крепко сцепил за спиной руки и направился к нижней палубе. Уже сверху он услышал приглушенные крики Кристины и глухой стон дверей, по которым она била ногами.
Он взял у стюарда, охранявшего дверь снаружи, ключ, кивком головы отпустил его, открыл дверь и вошел в каюту.
Кристина, у которой было врожденное уважение к людям с четырьмя золотыми галунами на рукаве, сказала, едва сдерживая рыдания: