Он целовал ее, обнимал, богохульствовал от радости и слушал ее невероятный рассказ о Мильтоне и Изабель и о том, как ее приняли за Изабель и она решилась сыграть эту роль.
– Но ведь, Кристина, тебя знают! Моя секретарша знает тебя! Уэлсли Уоллес, Ротенгейм, Харди Глин – все они знают, что ты миссис де Вилье!
Кристина наконец высвободилась из его объятий и взгромоздилась на письменный стол. Болтая ногами, она сказала:
– И все они были уверены, что я путешествую под псевдонимом. Больше всего им нравилось считать меня португальской принцессой. Почему бы мне не быть австрийской графиней?
– Господи, голубка моя! Очень большой риск! Это игра с огнем.
В глазах Кристины заплясали огоньки, и Тео понял, что сказал не то, что следовало. Пусть игра с огнем! Это никак не остановит Кристину. Скорее наоборот.
Он тряхнул гривой седых волос.
– Ты осознаешь, что станешь самой богатой женщиной в Нью-Йорке? В сравнении с Барнардом я нищий.
– Я уже самая богатая женщина в Нью-Йорке, – спокойно поправила Кристина, и Тео, откинув голову назад, рассмеялся, а затем снова заключил ее в объятия и целовал так, что она едва не задохнулась.
– Что ты собираешься делать с деньгами? – спросил Тео. – Ты могла бы купить российскую корону с бриллиантами даже на малую толику своих доходов.
Кристина улыбнулась:
– Я отвечу тебе, Тео, что собираюсь с ними делать. Я стану такой леди, какой хотела быть еще в детстве. Я намерена жить так, как того хотела всегда. С яркими огнями, музыкой, шампанским и красивыми молодыми мужчинами, которые мечтают о том, чтобы я обратила на них внимание.
– Но все это ты уже имела на борту «Коринфии», – возразил Тео.
– Да. Но только благодаря тебе. На сей раз я все куплю на свои собственные деньги. А знаешь, что я хочу купить в первую очередь?
Тео отрицательно покачал головой…
– Я куплю корабль! Берегись, Тео! У тебя появится новый конкурент.
Нью-йоркское общество быстро приняло в свое лоно красивую и жизнерадостную вдову. Тео ухмылялся, когда ему приносили толстые газеты, где почти ежедневно в хронике светской жизни появлялись фотографии улыбающейся Кристины, которая устраивала приемы, посещала светские рауты. Гринвуд превратился в синоним бурной, роскошной жизни.
Калеб вздыхал, оставаясь наедине со своими мыслями. Он был слишком многим обязан Кристине, чтобы омрачать ей счастье разоблачением. Он был капитаном лайнера «Лебедь» – гордости флота Голденберга – и знал, что этим назначением обязан Кристине. Однако, когда старший помощник Пегхэм показал ему в журнале фотографию Кристины в роскошном платье, с любимой пантерой на золотом поводке, Калеб покачал головой. Излишества не приносят счастья. Она не была счастлива раньше, Калеб знал это. И сейчас он видел, что под покровом веселья кровоточит незаживающая рана.