— Я люблю тебя! Люблю сейчас и буду любить всегда.
На кустик клевера у ее ног лениво опустился шмель, и на сердце у Кейт полегчало. Они все-таки стали любовниками, и воспоминания о той ночи будут жить с ней всегда, их у нее никто не отнимет.
Стало смеркаться. Она медленно встала: пора было возвращаться домой и начинать новую жизнь, одинокую и трудную. С бледным заплаканным лицом Кейт побрела к площади Магнолий.
Вечером кто-то постучал к ней, и Кейт, в надежде, что это Керри, подбежала к двери и распахнула ее настежь.
На пороге стояла мисс Годфри в коричневом твидовом костюме и башмаках. Глаза ее переполняла тревога, она робко сказала:
— Извини за бесцеремонность, Кэтрин, но мне только что сообщила эту печальную новость Эллен.
— Эллен? — недоуменно переспросила Кейт. — Я не совсем понимаю, о ком вы говорите…
— Эллен Пирс. — Мисс Годфри поправила выбившуюся из пучка седую прядь. — Она беспокоится, но стесняется навестить тебя без приглашения. Я подумала, что лучше это сделать мне. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось. Крепись, детка!
Кейт пригласила ее войти, лихорадочно соображая, что об их с Тоби отношениях известно подружившимся дамам. Мисс Годфри при Кейт никогда не упоминала его имени, а мисс Пирс оставалась в неведении о том, что Тоби часто бывал на площади Магнолий.
Смущенная, мисс Годфри призналась:
— Боюсь, что известие, которое она сообщила, и твоя реакция на него настолько меня потрясли, что я позабыла об осторожности. Эллен, конечно, никому ничего не расскажет, она передает тебе свои глубокие соболезнования… — Она умолкла, охваченная волнением, но, заметив, что и Кейт с трудом сдерживает эмоции, дрожащим голосом добавила: — Если тебе потребуется наша с Эллен помощь…
— Нет, спасибо, — покачала головой Кейт. — Мне нужно немного побыть одной.
Мисс Годфри недоверчиво посмотрела на нее и, поняв, что Кейт говорит правду, мягко сказала:
— В таком случае я оставляю тебя одну, Кэтрин. Но с условием, что ты дашь мне знать, если тебе что-то потребуется.
— Хорошо, договорились, — охотно кивнула Кейт, благодарная мисс Годфри и за ее доброту, и за то, что она наконец-то уходит.
— Можешь стучаться ко мне в любое время, и днем и ночью, — уже на пороге добавила мисс Годфри и порывисто обняла девушку. — Крепись! Да хранит тебя Господь!
Закрыв за ней дверь, Кейт задумалась: не лучше ли ей было пригласить мисс Годфри на чашку чая? Тишина пустого дома угнетала ее сейчас особенно мучительно. Кейт стало тоскливо.
Но что изменилось бы, если бы мисс Годфри задержалась? Кейт знала ответ на этот вопрос: сочувствие соседки еще сильнее расстроило бы ее, и тогда уж она бы наверняка сломалась и окончательно пала духом.