Костыль что-то заподозрил, нервно заерзал. Поздно метаться – Агрба выволок его за шиворот, и, бешено сопя, свирепо вращая налитыми кровью бычьими глазищами, поволок по тропке, уходящей в глухие заросли. Спектакль, стало быть, только начинался. Я поспешил за ними, отбивать парнишку, если понадобится – Родик выглядел так, словно съехал с катушек и собрался порешить Костыля на месте. Джеф Мулькин пристроился сзади и не спеша шкандыбал (извините, более подходящего слова не нашлось) буратиньей своей походкой. Женя осталась в машине.
Костыль завопил – отчаянно, тонким голосом. Я вылетел из зарослей на поляну. Посреди утоптанной травы находились горелые следы костра – очевидно, мертвецы и зомби устраивали здесь по ночам пикнички. Пилипенко лежал в золе и сучил ногами, Родион держал его за перекрученный, впившийся в горло воротник, пистолет в ручище Родиона смотрел в лоб Костыля.
– Не стреляйте, не стреляйте! – визжал парень.
– Значит, ничего тебе не будет? – орал Родион. – Торгуешь отравой, мразь, и смеешься над милицией? Прикалываешься, значит, тварюга?
– Не стреляйте, пожалуйста! Пожалуйста!
– Перестань, – я положил Родиону руку на плечо.
– Отвяжись, не мешай!
– Ты сейчас задушишь его!
– Пожалуйста… – прохрипел Костыль из последних сил. – Отпустите… Я ничего…
Родион разжал пальцы, и голова Пилипенко стукнулась о землю. Парень лежал и тяжело дышал, из носа его текла кровь.
– Значит, ничего мы тебе сделать не можем? – спросил Агрба в некоторой задумчивости. – Это кто тебе такое сказал – дружки-наркоманы? Нашел кого слушать… Я могу сделать с тобой все, что угодно. Понимаешь, вонючка, я могу насовать тебе наркоты полные карманы, насыпать их порошком доверху, и пришить любую статью по сбыту, какую мне захочется. Могу двинуть тебя абсолютно шизовым, специально сваренным раствором – таким, что «винт» по сравнению с ним покажется дистиллированной водой, и ты сядешь на иглу по самые жабры, и откинешь копыта через полгода. Только зачем мне такая возня нужна, а? Лучше я изобью тебя, переломаю кости все до единой, насую в твой лживый рот земли, и ты подохнешь прямо здесь, прямо сейчас! Я закопаю тебя, сучонок, в любой могиле на этом погосте – сам себе яму руками выкопаешь! И никто ничего не узнает! Кому ты нужен, торчок гнилой?
Выглядело это отвратительно – милицейский произвол и насилие над личностью. Но я вдруг успокоился, понял, что ничего плохого с хлопцем не произойдет, потому что Агрба не был при исполнении обязанностей, он лишь играл роль плохого мента. И играл вполне талантливо.