– Я сама перенесу, сама все сделаю. Пять минут займет.
Ничего не стоило согласиться, но я заупрямился – не люблю, когда мне диктуют условия.
– Валяй, работай, – сказал я, стараясь не выдать раздражение в голосе. – Махнемся комнатами: я буду спать там, а ты здесь. Пойдет?
– Да. Спасибо вам… тебе, Дмитрий…
Тихо-тихо сказала, чуть слышно. А сама уже воткнула глаза в монитор, едва дырки не сверлит взглядом в стекле, дождаться не может, когда уйду и оставлю ее светлость в покое.
Но я проявил характер – противный, настырный и неспешный. Сменил простыню и прочее белье на своей (а теперь – временно – ее) широкой двуспальной кровати, подготовил девочке постельку. Выбрал из стеллажа пару книг для чтения на ночь… выбирал, признаюсь, долго. Все это время она сидела в офисном кресле рядом с компом – снова приняла любимую позу, колени к подбородку, и застыла недвижно. Нравилась она мне такой очень, до головокружения нравилась, но я не показывал своего неравнодушия к ней ни единым жестом, ни случайным шевелением мимических мышц. Раз вот вы такие холодные, девушка Женечка, то и мы будем замороженными как камбала, такими же плоскими и неинтересными мы будем, а вы терпите, Женечка, терпим же мы вас…
Потом я ушел и свалился в постель в мрачнейшем настроении. Еле уснул в ту ночь. И так плохо сплю по ночам, а тут вдруг в соседней комнате, в пяти шагах, обитает такое глазастое девчоночье существо, а я, получается, даже поговорить с ней нормально не могу, не нужно этому существу ничего от меня, кроме моего компьютера. Это неправильно во всех отношениях.
Наконец я уснул – часиков в пять утра. Очень скоро, в семь запиликал мобильник, призывая восстать меня аки феникс из пепла для жизни и созидательного труда, с трудом я удержался от того, чтобы приговорить телефон к смерти и кинуть им в стену, но все же удержался. Просто выключил его, поднялся с дивана и надел трусы… Люблю спать голым, даже зимой, когда холодно, и когда совсем один в постели, тоже сплю без трусов, привычка у меня такая. Побрел в ванную, принял душ – более холодный, чем того бы хотелось, куда более… Сделал массаж ушных раковин, чтобы проснуться окончательно… И как бы невзначай, проходя мимо комнаты в которой обитала Женя, приоткрыл дверь.
Никак не ожидал, что моя гостья все еще не спит. Если она, также как я, была совой, ночной тварью, то именно в это время должна была спать безо всяких задних, а равно и передних ног. Я надеялся увидеть ее раскинувшейся на кровати, уставшей после ночных интернетовских трудов, бесчувственной, в сонной отключке, и все равно изумительно тонкой и красивой. Я не хотел до нее дотронуться, тронуть не хотел пальцем в тот ранноутренний час, увидеть лишь хотел, чтобы оставить вечный отпечаток на сетчатке, цветную фотографию на память. И по моему, мною же придуманному только что в душе сценарию, она должна была быть без одеяла – то ли вовсе забыть про него, то ли утерять его в процессе ночного брыканья длинными ножками, запинать и свалить одеяло грудой на пол.