– Отлично! Пройдемте.
И впрямь отличное слово – «пройдемте». Сразу настраивает на нужный лад.
В кабинет зашли только Мозжухин и Валяев. Чемоданов остался снаружи – видимо, чтобы контролировать путь моего возможного бегства. Я решил, что Мозжухин, как и положено допрашивающему, устроится за письменным столом, но он показал на это место мне – садитесь, доктор. Сам Степан Викторович довольно вальяжно опустился в кресло напротив, закинул ногу на ногу и закурил «Мальборо». Валяев придвинул стул и сел сбоку, тяжело приземлился крепким милицейским задом.
Я открыл фрамугу и занял положенное мне место.
– Ну? – спросил Валяев. – Чего скажете?
– Извините, по какому поводу? – вежливо поинтересовался я.
– По поводу Нештаковой.
– Кто такая Нештакова?
– Нештакова Евгения Павловна. Возможно, она называла себя как-то по-другому.
Ага, вот значит какая настоящая фамилия у Женьки. Буду знать.
– Это кто? – снова переспросил я, невинно хлопая глазами.
– Женщина, которая живет с вами в одной квартире. Что вы о ней скажете?
– Она хорошая девочка, – сказал я. – Очень хорошая. Почему вы ей интересуетесь, позвольте узнать?
– Да потому что она подлиза, – без обиняков заявил Валяев. – Подлиза она, фрагрант. Думаю, теперь вы уже знаете, Дмитрий Андреевич, кто такие подлизы.
– Ну так, приблизительно… – я махнул рукой, отгоняя дым Мозжухина – поганец смолил мне прямо в лицо. – А вы охотитесь на подлиз, да? Вы ведь чистильщики?
– Тамбовский волк на них охотится, – проворчал Валяев. – Представляю, что она вам про нас наболтала. Сколько раз говорил шефу: надо снять секретность с фрагрантов, написать в прессе открыто, что они из себя представляют. Пусть все знают, кто такие подлизы на самом деле. А то порочат почем зря честное лицо правоохранительных органов, рассказывают про нас всякие ужасы. Так нет, нельзя, не положено. Видите ли, фрагранты – неполноценные люди, и мы не должны нарушать их анонимность, потому что они постр адают от негативно настроенного общества. Как, типа, с людьми больными СПИДом. Демократия, блин…
– Если подлизы – всего лишь больные, то почему вы уделяете им такое пристальное внимание? Может, их просто лечить надо?
– Жулики они, а не больные. Вы лучше скажите, Дмитрий Андреевич, почему вы нам не сообщили, когда Нештакова поступила в больницу? Вы же бумагу соответствующую подписали. С соответствующей, так сказать, мерой ответственности.
– А как я мог узнать, что она подлиза?
– Вы отлично знаете как: по запаху.
– Я не чую запахов. У меня была травма мозга, перебиты обонятельные нервы. Могу предоставить документы.