Отчего-то нахлынули воспоминания о доме, о своей комнате, где она могла провести целый день и не заскучать. Стены в ней обиты штофными обоями с цветочным рисунком, все в нежно-бежевых тонах. Злата любила теплые цвета. А в любимом кресле у окна она проводила долгие часы с книжкой или просто мечтая. Иногда забиралась на подоконник и, полускрытая тяжелыми бордовыми занавесями, теребя висящие на них золотые кисти, наблюдала за суетой на улице. Злате не надоедало смотреть на спешащих по своим делам служащих, торговцев или праздношатающихся прохожих…
Тут же все по-другому… У них с папенькой будет здесь дом, скорее всего, отец просто купит его, а не будет снимать, особенно если заключит желаемые контракты. И можно будет сюда приезжать, когда вздумается… Впрочем, кто знает, как дальше жизнь сложится? Может быть, и замужество случится не так скоро, как планирует папенька. Злата знала, что отец очень хочет ей счастья, но в его понимании счастье выражалось в том, чтобы дочь удачно вышла замуж. И хотя он обещал ей замужество по любви, Злата предполагала, что надолго его терпения не хватит. Значит, нужно срочно найти себе человека по сердцу и выйти замуж, нарожать детей, быть как все… Быть как все – вот уж чего ей никогда не хотелось!
Злата не считала себя умнее всех, и лучше всех тоже не считала. Однако она почему-то уверовала: ей уготована судьба интереснее, чем у большинства дворянских дочерей, с которыми она знакома или о которых слышала. Необычная судьба – вот что она всегда чувствовала в себе, только она пока не представляла, как это будет. Поэтому ей так любопытно жить на свете, поэтому ее и ведьмочкой называли, а отец иногда с усмешкой именовал ундиной. Что-то такое в ней, наверное, и вправду чувствовалось колдовское, потому что мужчины на Злату заглядывались, но близко подходить опасались. Мужчины не хотели себе необычной судьбы, а вместе со Златой они обрели бы ее волей или неволей, иначе просто жить бы с нею не смогли.
Женщины в ней тоже это чувствовали, и поэтому не слишком любили. И хотя подруг у Златы хватало, завистниц тоже имелось немало. Причем завидовали не столько знатности и богатству, сколько ее взглядам из-под пушистых черных ресниц, тонким запястьям, порывистым движениям… Злата вздохнула ив очередной раз подумала: хорошо, если бы нашелся такой человек, который смог бы ее понять и принять, как она есть, абсолютно не зная, чья она дочь, есть ли у нее приданое. Потому что с другим человеком она будет несчастна, а он будет несчастен с нею, и так будет совсем неправильно, и зачем жить, если знаешь, как правильно, а делаешь наперекор?