Теодор напрягся. Камилла конечно же понимала, что делает ему больно, но, словно врач, предпочитала вскрыть нарыв, а не ходить вокруг да около. Хватит уже, налюбезничались. Она ведь спрашивала о превратностях любви, не о его жизни вообще, сообразил Виллеру. Что ж, любовь – безопасная тема. Или почти безопасная...
– Последняя женщина, жизнь которой была связана с моей, умерла. А я не смог этому воспрепятствовать.
– Вы что же, мните себя Господом Богом? – изумилась Камилла.
– Отнюдь. Но я мог убедить ее остаться во Франции, а не уезжать в Италию, воздух которой ее убил. Не смог достаточно очаровать ее, видимо. – Он развел руками, констатируя факт. – Я совершенно не умею очаровывать женщин.
– Вы... Так, стоп, это лишнее. А что не лишнее? Ах, вот! Вы ничего не понимаете в женщинах.
– В мире должны быть тайны. In hac fide vivere et mori statuo. С этой верой живу и умру.
– Опять латынь! Кстати, а почему вы не стали священником, шевалье? Вам бы подошло.
– Потому что в свое время я решил, что недостоин служить Богу.
Она хмыкнула:
– Разве не Бог решает, кто и чего достоин?
– Вот именно. Мне не являлись видения, я не слышал гласа небесного, и свечи в храмах всегда были просто свечи, и лик Христа – просто дерево, а мимо как раз проходил вербовщик. Отец отказался оплатить мне офицерский патент, и я решил стать просто солдатом. Я заявил отцу, что ухожу, и ушел. Мне стукнул двадцать один, и я был полон грандиозных планов.
– И что с ними случилось, с планами?
Теодор задумчиво рассматривал свои руки.
– Вам ли не знать, сударыня, что грандиозные планы юности осуществляются редко?
– Верно. – Лицо Камиллы окаменело, но Теодор не обратил на это внимания, занятый своими призраками. – Куда нашим юношеским планам до взрослых. Переросли мечты, да, шевалье?
– Похоже на то.
– Ну а я не переросла, – она решительно кивнула. – Кисните себе, если хотите, а я буду наслаждаться весной. Скоро можно будет выезжать на верховые прогулки и получать от этого удовольствие, не отмораживая нос и уши. Если бы вы не были таким букой, я бы позвала вас составить мне компанию.
– А теперь не позовете? – усмехнулся Виллеру.
– Вы же собрались уехать как можно скорей, – резонно заметила Камилла. Теодор промолчал.
После паузы она спросила:
– Так вы думаете, если бы не отпустили от себя ту женщину, то смогли бы ее спасти?
– Откуда вы знаете, что я ее отпустил?
– Вы просили некую Марго не уезжать. В бреду, – пояснила Камилла.
Интересно, чего он еще наговорил? Но хозяйка замка смотрела на него бесхитростно.
– Я думаю, что отпустить ее было злом с моей стороны. Но она просила не останавливать, и я... послушался женщину. – Будь он проклят, если еще раз так поступит. Впрочем, вряд ли подобный случай представится.