Это очень хорошо, повторила про себя Тоня, улыбаясь первой посетительнице — «успешной» и «состоявшейся», с усталым и надменным лицом. Тоне стало ее так жалко, когда та подбирала себе крем для снятия макияжа, и Тоня выбрала для нее самое лучшее, что было, и вздохнула ей вслед сострадательно. «Бедняжка, — подумала Тоня. — Сохранить здоровую кожу при таком слое косметики практически невозможно… Она ведь меня старше-то всего года на два, а выглядит, будто старше меня лет на двадцать…»
Так начался ее рабочий день, и уже через час она совсем забыла и о своих неудачах, и о Шерри, балдеющей перед телевизором в Тонин выходной день, и про все, что омрачало ей жизнь, потому что Тоне эта самая жизнь очень нравилась. Даже когда жить было трудно и казалось, что она Тоне в тягость только и никакого будущего у Тони нет, она все равно ее любила.
В конце концов, как говаривал тот же Тонин приятель Женька, безответная любовь всегда самая сильная.
«И получается, что вся моя жизнь — это сгусток сильных чувств, — мрачно усмехнулась про себя Тоня. — Или меня безответно любят, или я. Правда, я-то чаще люблю безответно».
И вспомнила вычитанное в каком-то гламурном журнале слово, мрачно уставилась в потолок и протянула:
— Ка-а-а-арма такая…
Шерри к тому времени уже устала смотреть телевизор. Она сделала то, чего делать не любила. Она задумалась о своей жизни.
Сначала-то она подумала о Бравине, который почему-то вчера не пришел. И не позвонил. Обычно он всегда ей звонил, умолял его простить, и Шерри прощала. Кстати, прощала она Бравина всегда с некоторой выгодой для себя. Результатами их совместных баталий были новые шубки, дорогая косметика, а один раз даже путевка в Анталию. Шерри даже разработала целую поведенческую тактику, чтобы безошибочно достигать желаемого.
Она даже хитренько провоцировала очередной скандал, когда понимала, что срочно нужен новый фен, например, или печка-микроволновка, или даже небольшой, но изящный несессер, увиденный ею в бутике.
Бравин был готов на любые подвиги, лишь бы Шерри его простила и вернулась. Так что и на сей раз Шерри была уверена, что все кончится тип-топ. Бравин три дня будет стоять на коленях, а потом Шерри начнет проявлять снисхождение. И вежливо намекнет, что очень хотела бы провести с ним пару недель на Средиземном море, потому что все их ссоры, на ее взгляд, происходят исключительно по той причине, что они последнее время отдалились друг от друга.
Причина была в отвратительной Эльке из соседнего отдела. Она, зараза такая, как раз вернулась из отпуска с гадким загаром, сияющая так, что у Шерри не оставалось никаких сомнений — эта барракуда сняла наконец-то дядьку побогаче Бравина.