– Дома, дома. – Старушки замерли на месте, ожидая, когда мы войдем в подъезд.
– Теперь им на весь вечер разговоров будет, – хихикнула Ольга и позвонила в ближайшую дверь.
Дверь распахнулась, и мы увидели здоровенного дядьку в спортивном костюме. Он хмуро посмотрел на нас, перевел взгляд на Ольгу и вздохнул:
– Чего опять?
– Иваныч, Марья Кошкина пропала.
– Что значит «пропала»?
– А то и значит. Нет ее нигде. Ни дома, ни в больнице, ни в морге. Вот девушки из газеты ее ищут.
– Она что, в газету нажаловалась? – вторично вздохнул он, прикрыл дверь за собой и продолжил: – Вы извините, что я вас в квартиру не приглашаю, внук воюет, ему спать пора, а он ни в какую.
– Ничего, ничего, – замотала головой Женька. – На кого Кошкина жаловалась?
– Вам лучше знать, – пожал он плечами. – Я понимаю, у вас работа такая: есть письмо, надо реагировать, только это все ерунда.
– Что ерунда? – растерялась подруга.
– Все. Выдумки это.
– Значит, она к вам обращалась?
– Если бы только ко мне. И в милицию заявление писала, что, мол, следят за ней. И в прокуратуру ходила. Одним словом, беда.
– Кошкина утверждала, что в ее отсутствие кто-то бывает в ее комнате? – уточнила я.
– Ага. Вещи переставляет.
– А с какой целью?
– Хотят со свету сжить. А кому это надо, объяснить не могла. Потому что выдумала все.
– Почему вы так уверены? – нахмурилась Женька.
– Ну а как иначе? Сами посудите, кому надо в ее вещах рыться? Она сама говорит, что ничего не пропало, так что это за вор такой, ходит к ней регулярно и ничего не берет?
– А если кто-то в самом деле…
– Свести ее с ума хочет? Вы еще про родовое проклятье вспомните.
– А что она о нем говорила?
– О ком? – не понял участковый.
– О родовом проклятии?
– Слушайте, вы же взрослые девушки, с высшим образованием, сами подумайте…
– Так что она говорила?
– Что ее отец – великий грешник, – крякнул Иваныч. – А она за его грехи расплачивается. Вот с этим она в милицию и ходила. Немудрено, что там решили: баба спятила.
– И, разумеется, ничего предпринимать не стали, – съязвила Женька
– А что они должны были предпринять? У них без этих глупостей дел по горло. Квартирных краж по району столько, что не успевают на вызовы выезжать, случается кое-что и похуже. А здесь… Я, чтоб ее успокоить, два дня на детской площадке просидел. И что?
– Что?
– Ничего. Кроме жильцов, в подъезд никто не входил. А у нее вещи кто-то двигает.
– Подождите. Вы следили за подъездом, ничего подозрительного не заметили, а Кошкина утверждала, что в эти дни кто-то бывал в ее комнате?
Иваныч поморщился:
– Нет. Не утверждала. То есть в эти дни ничего она не приметила.