— Вот так ни фига себе... Какая длинная и правильно сформулированная фраза! Вася, что это? С наставления по инженерному делу списал, а потом пару суток зубрил?!
— Не, я в курсе, что это ты умный, а я погулять вышел. А ты отгадай!
— Угу... Маршрут движения?
— Ага.
— И просит «чеха»? То бишь чечена, на нашем жаргоне, а не уроженца Чехии?
— Правильно.
— Угу... Угу... Вася — ты перегрелся. Такой песни сроду не было!
— Сдаешься?
— Чего тут сдаваться? Нет такой песни, и все тут.
— А если есть — че дашь?
— Да что хочешь. С «боевых» куплю тебе ящик сгуща.
— Слово?
— Заметано!
— Годится, — Вася плутовато подмигнул и тихонько напел первые строчки «Тачанки»: «...Ты лети с дороги птица, зверь с дороги уходи...» Дальше надо?
— Ну, блин... Да, Вася! Вот это ты приподнялся на фольклоре...
Это Вася от москвичей подхватил, не иначе. Помните ту историческую августовскую потасовку, когда звания обмывали? После нее, как водится, все стали бурно мириться и брататься. Тут Вася познакомился и плотно пообщался с москвичами из отряда спецназа «Русь». Вот и подхватил. Он же у нас как то нерадивое чадо, ничему хорошему не научится, а тащит в дом всякую гадость.
Здесь не принято обзывать местных «зверьми». Есть масса других названий. Наиболее часто употребляемые: «нохчи», «чехи», «чичи». Ребенок — «чичик». Как будто птичка какая.
Это своеобразная закономерность. Когда годами «гостишь» на земле чужого народа, пусть даже он тебе враг по определению, поневоле проникаешься его бытом, традициями, приноравливаешься к жизненному укладу. Язык не повернется называть их «зверьми». Если они звери, а мы люди, почему они живут лучше? Грозный, понятное дело, разрушен, жители стали беженцами, многие бедствуют... Но посмотрите, как у них живут в селах. Хоромы у всех — загляденье. А какие у них здоровые и красивые дети! Детей очень много, растут они быстро, и растут не в детском саду, а на войне, в оккупационной зоне. Букварю они предпочитают предметы военной амуниции и твердо знают, кто им устроил такую развеселую жизнь и является их самым главным врагом...
В девяносто пятом — в первую чеченскую, я кормил армейской кашей десяти-двенадцатилетних подростков в осажденном Грозном, давал им солдатскую «подменку», чтобы было что носить. Вася тогда был на последнем курсе военного училища, тоже, по сути, ребенок...
Сейчас Вася вырос и возмужал. Те дети — тоже. Сейчас возмужавший Вася тех детей планомерно убивает — по графику СБЗ (служебно-боевых задач). Потому что те возмужавшие пацаны крадутся по ночам с оружием, чтобы отнять жизнь у других пацанов, которые в далеком девяносто пятом играли в войнушку на пустырях Саратова и Тамбова. Видимо, мстят. За то, что те пацаны ходили в нормальную школу. За то, что их города не бомбила русская авиация и артиллерия. За отсутствие в их городах и селах «зачисток» и «фильтров». Короче, за все хорошее, что сделали их отцы, выполняя приказ Родины.