Но, разделяете ли вы, или заставляете себя не разделять, разум остается центром: разделение здесь, но вы его подавляете. Вы ведете себя по-детски, но вы не невинны.
Когда два станет одним, подобно ребенку... Когда ребенок рождается, он открывает свои глаза, он смотрит, но он не думает, сначала есть взгляд, потом следует мышление. Должно пройти время, несколько лет, прежде чем ребенок станет разделять. Ребенок выхватит игрушку из рук другого ребенка, и вы скажете: «Не делай этого! Это нехорошо, это не твоя игрушка!» Вы делаете разделение по принадлежности, потому что вы верите в личную соб-ственность. Вы думаете: «Это мое, а то — не мое». Для ребенка разделения не существует — игрушка всего лишь игрушка. Он не думает, что она не его: «Если моя рука может схватить ее, она моя!» «Твое» и «мое» еще не четко разделены.
Дети совсем не различают сон и реальность. Так, ребенок может утром расплакаться, потому что во сне у него была прекрасная игрушка: «Куда она девалась?» Он хочет немедленно получить ее обратно. Он не различает сон и явь, он ничего не различает. Он невинен, потому что пока, он не может разделять.
И невинность мудреца приходит к нему, когда он перестает различать. Не то, чтобы он не видел, что зеленое — это зеленое, а красное — это красное; не то, чтобы он не отличал хлеб от камня, но он отбрасывает разум. Те-перь он живет взглядом, а не мыслью. Вот почему индусы зовут своих философов даршана. Даршан означает смотреть, не думать; и философия — это неправильный перевод, так как философия подразумевает мышление, это как раз противоположное.
Даршан означает смотреть, а философия — думать, они противоположны друг другу, они не имеют ничего общего. Даршан означает взгляд, который подобен взгляду ребенка, когда разделение отброшено: «Когда вы сде-лаете два одним, и когда вы сделаете внутреннее, как внешнее, а внешнее как, внутреннее...» Потому что «внут-реннее» и «внешнее» — это тоже разделение.
Я могу сказать: «Оставь внешнее, иди к внутреннему, двигайся внутрь, отбрось то, что снаружи!» Но вы не поймете объекта целиком, потому что, когда вы отбросите внешнее, внутреннее отпадет автоматически. Когда нет внешнего, как может существовать внутреннее?
Это относительные понятия: внутреннее существует только, как противоположность внешнему; когда нет внешнего, исчезает и внутреннее. Вы устраняете внешнее, а внутреннее исчезает автоматически само; нет больше ни «внутри», ни «вне» — вы становитесь одним. Если еще есть внутреннее и внешнее, тогда вы еще два, вы не едины, вы еще разделены.