– Какой? Говори. Мы теряем время.
– Говорят, что у Молли Роджерс есть красное родимое пятно в форме mariposa.
– Родимое пятно в форме бабочки? – Лу потер руки. – Отлично. Где это пятно? На щеке? На руке?
– Mariposa у нее на спине, – сказал Чандо, покраснев, – пониже талии.
– Пониже… – Лу покачал головой. – Как, черт возьми, я смогу его увидеть?
– Думаю, вам придется с ней переспать.
Погожим майским утром 1872 года Молли скакала на своем норовистом сером жеребце Никеле по обширным пустыням Аризоны. Она свободно держала поводья, доверяя сильному благородному коню, который перепрыгивал через кактусы и обходил заросли вечнозеленого карликового дуба.
Молли была в модном жокейском костюме из легкого черного габардина, ее длинные золотистые волосы были забраны под черную шляпу с плоской тульей. Черные лайковые перчатки защищали мягкие руки, а на лацкане жакета алел пышный цветок.
Молли Роджерс стала другой. Грубая необузданная бандитка превратилась в соблазнительную нежную девушку. Но это была чисто внешняя перемена. По сути своей она оставалась такой же беспокойной, неукротимой, жадной до приключений.
Молли громко засмеялась, представив себе, как удивится профессор, узнав, что она каталась на этом огромном сером жеребце.
Она сама выбрала себе скакуна, хоть профессор и не одобрил ее выбор. Когда он привез Молли на большое ранчо Уилларда, чтобы купить ей лошадь, она тут же влюбилась в этого серого скакуна. Профессор и владелец ранчо, Эл-Джей Уиллард, пытались ее отговорить. Уиллард предупреждал, что этот скакун хитрый и опасный. Хмурясь, Уиллард рассказал, что потерял Билли Джо Фрейзера, своего лучшего объездчика лошадей, и теперь не знает, что делать.
– Я даже поместил объявления в газетах Калифорнии и Нью-Мексико, – признался фермер. – Мне надо найти…
Молли его перебила:
– Мистер Уиллард, я хоть и с востока, но ездить верхом начала в четырехлетнем возрасте Так что опыт у меня немалый. – Она с надеждой взглянула на профессора: – Пожалуйста, скажите, что я справлюсь с этим конем.
Она получила желанного жеребца.
Теперь она скакала верхом на Никеле в холодные предгорья, уверенная и расслабленная. Утреннее солнце купало в своих ярких розовых лучах утесы из песчаника и поросшие травой каньоны.
Молли подъехала к устью узкого горного ручья, и Никел, фыркая, пошел к журчащей воде.
Молли наклонилась вперед, погладила руками в перчатках густую блестящую гриву и прошептала жеребцу на ухо:
– Да, Никел, я бы очень хотела, чтобы ты перешел этот ручей.
Смеясь, Молли соскользнула с седла.
На вершине горы появился одинокий всадник. Он резко натянул поводья, и его черный мерин бесшумно остановился у самого края каньона.