И все же… На рассвете он брел к своей хижине в одиночестве. Хмельной, с затуманенным взором, он засунул руки в карманы брюк и всматривался в гранитное небо над головой. На горизонте сверкало восходящее солнца. Оно заставило его прищуриться. Безумная пьяная мысль мелькнула в голове Пекоса. Он подумал, что это же самое солнце сейчас поднимается над Дель Соль, и его жаркие лучи проникают в спальню и ласкают прекрасную золотоволосую женщину, тихо спящую в облаке желтого шелка.
Чувство беспросветного одиночества охватило его. Хотя он и провел всю праздничную ночь в компании верных добрых друзей, этого было мало. Пекос помотал головой, желая выбросить из головы все мысли об Ангеле, и ступил на крыльцо своего маленького дома. Он не хотел, чтобы она вновь занимала его мысли этим чудесным утром. Вошел в тесную хижину и стянул одежду со своего усталого тела, бросив ее прямо на пол.
Счастливо улыбнувшись, он нарушил тишину окрашенной в розовый цвет комнаты:
— Я богат! — Довольный смех последовал за этим заявлением. — Я очень, очень богат. Богат, богат, богат, — бормотал он. Его слова звучали все глуше по мере того, как он приближался к кровати. — Очень, очень богат! — Он повалился на кровать. — Богат, раз и навсегда! — Пекос зевнул и прикрыл рукой от солнечного света свои затуманенные глаза. — Достаточно богат для того, чтобы иметь все, что пожелаю. Б-о-о-огат! — Он улыбнулся и закрыл глаза.
Но внезапно они вновь открылись. Ошеломленный, Пекос понял, что то, что он желал больше всего, купить невозможно. Он громко застонал, перевернулся на живот и снова закрыл глаза.
— Богат… богат… — бормотал он в отчаянии в подушку, и вскоре уснул.
Анжи ехала в поезде, направляющемся из Марфы в Пасо дель Норт. А теплым майским вечером наемный экипаж помчал ее на Орегон-стрит, расположенную на окраине города. Доехав до нужного места, Анжи вышла из коляски, расплатилась с возницей и с интересом посмотрела на величественный двухэтажный особняк, выстроенный в викторианском стиле. Сердце колотилось у нее в груди от волнения. Анжи быстро взошла по ступенькам веранды и постучала.
Когда массивная дверь распахнулась, молодая блондинка в смелом модном наряде из шелка цвета бронзы пригласила Анжи войти. Ее ласковый голос был дружелюбным, улыбка освещала изумрудные глаза, такие теплые и искренние, каких Анжи еще не видела никогда. Золотистые волосы были уложены на голове волнами. Нежные руки обхватили Анжи и заключили ее в объятия.
Молодая женщина боялась неловкости, но все вышло совершенно естественно. Хозяйка была, без сомнения, ее близнецом, и вела себя так, словно они провели вместе все девятнадцать лет своей жизни. Ангел откровенно отвечала на все вопросы Анжи и, в свою очередь, с любопытством расспрашивала ее. Внешность Ангел отличалась от Анжи только тем, что она была немного полнее и более чувственной; ее голос был более низким, смех громче и заразительнее; манеры — не столь утонченными и изысканными, как у сестры, которая провела большую часть жизни взаперти в благочестивом отцовском доме в Новом Орлеане. И все же они были от души счастливы, когда встретились. Обе были очарованы друг другом.