Беспомощно глядя на спящего Пекоса, Анжи заметила, что его руки и плечи как будто высечены искусным резцом, брюки плотно облегают стройные бедра, и густые черные вьющиеся волоски покрывают его широкую гладкую грудь. С трудом проглотив ком в горле, Анжи резко сказала:
— Мой бог, как он может спать на такой жаре?
Губы Баррета изогнулись в тонкую напряженную линию. Он стиснул руку Анжи, настойчиво пытаясь увлечь ее от того места, где лежал Пекос.
— Потому что он, как ящерица: чем жарче становится, тем ему лучше.
Смуглая рука поднялась с обнаженного живота и медленно убрала с лица стетсон. Заспанные глаза открылись, и широкая ухмылка появилась на его красивом смуглом лице. Словно загипнотизированная, Анжи затаила в груди дыхание. Кем бы ни был Пекос в действительности, он без сомнения — самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела.
— Пойдемте, Анжи, вы сгорите, если останетесь еще хоть немного на солнце. — Баррет потянул ее за руку.
Анжи кивнула. Она чувствовала себя словно стоящей на угольях. Солнце, кажется, неимоверно печет голову, вызывая головокружение и слабость. Кожа рук и шеи опалена, а ладони стали липкими от пота. Колени девушки подогнулись, и она заспешила прочь, благодарная Баррету за то, что его уверенные руки поддерживали ее. Анжи знала очень хорошо, что Пекос смотрит на нее с высокомерной ухмылкой на лице. И она совершенно точно знала, что он о ней думает. Конечно, он думает, что ее слабость вызвана не только зноем полуденного солнца.
Конечно, он думал именно так. И был совершенно прав.
Неотразимый Пекос оставался в памяти Анжи и после того, как угасло летнее солнце, и сам он покинул Тьерра дель Соль. На мгновение он остановился у библиотеки, где Анжи и мисс Эмили сидели после вечерней трапезы. Сердце Анжи затрепетало от волнения, когда высокий стройный мужчина с огромными серыми глазами зашел в сумерках в большую комнату с высоким потолком. Пекос выглядел потрясающе красивым в хорошо сшитых брюках из прекрасного серого габардина и в белоснежной рубашке, расстегнутой до середины груди. Он обратился к обеим женщинам, хотя его жгучий, тревожащий душу взгляд был обращен на Анжи:
— Я собираюсь в Марфу за покупками. Никто не хочет поехать со мной?
Анжи почувствовала, как в лицо ей бросился жар, а пульс участился. Ненавидя себя за то, что поддается его влиянию, она быстро отвела от Пекоса глаза, стараясь больше не смотреть на него. Но к ее ужасу он подошел прямо к тому месту, где она сидела — напротив холодного мраморного камина, и проворно опустился на пол рядом с ней. Пекос присел на корточки, его колени были широко расставлены, а одна длинная рука легла на бедро. Анжи бросились в глаза иссиня-черные волоски, вьющиеся на полуоткрытой широкой груди. Они выглядывали из-под чистой белой рубашки. Его узкого покроя брюки натянулись на упругих бедрах, которые вместе с плоским напрягшимся животом лишили ее присутствия духа. Когда глаза Анжи вновь поднялись на него, дразнящий знакомый взгляд, который она встретила, заставил горячо вспыхнуть щеки девушки. Сидя спиной к тетушке, Пекос сказал Анжи, явно вкладывая в свои слова двойной смысл: