–А я поговорю с Лизой. Она знает, что мы рискуем. У меня хватит денег на первый взнос. Я буду обрабатывать землю Доры по вечерам и заработаю, чтобы выплатить остальное. Только отложу, сколько надо, чтобы мы с Лизой прожили до нового урожая. Вот только остается договориться о цене на ферму и справедливой оплате за обработку вашей земли.
Пэйс проводил его до самой двери.
– Наверное, оплата составит определенный процент от урожая. Когда придет время, я включу твой урожай в свой. Ты это знаешь, да? Подумай хорошенько, прежде чем соглашаться. Наш город еще сотню лет не сможет принять то, что мы затеваем.
Дойдя до веранды, Джексон снова стиснул шляпу.
Да я думаю об этом каждую минуту, днем и ночью, с тех пор как уехал отсюда. И мне до смерти надоело думать. Не могу упускать шанс. Вы предлагаете – я беру.
И я тебе чертовски благодарен. Я учился на адвоката, а не на фермера. Я боялся сказать Доре, что мы не продержимся и года на моих знаниях сельского хозяйства. Но если я влезу в долги, чтобы закупить зерно для посева, то хочу быть уверен, что, когда я его посею, оно взойдет и вырастет.
Джексон хмыкнул и стал спускаться по лестнице.
–Ну, если вы рассчитываете наверняка, то взялись не за свое дело. Приду завтра, как только устрою Лизу в доме.
Пэйс закрыл за ним дверь со смешанным чувством страха и надежды. Впервые с тех пор, как он вернулся, и на его плечи свалилось бремя ответственности за ферму, у него появилась надежда. Ненадолго, но он станет лелеять ее, пока возможно.
С этой надеждой, когда весь дом затих, он поднялся наверх. Дора ушла на полчаса раньше, чтобы покормить Фрэнсис. Она, наверное, уже готовится ко сну. Необходимо кое-что уладить с ней. Их разногласия выросли угрожающе, и он ничего не сделал, чтобы навести мосты. Что, если попытаться найти общую почву?
Он открыл дверь как раз в ту минуту, когда желтое платье соскользнуло с плеч Доры. У него перехватило дыхание, когда свет лампы, подобно лунному свету, заиграл на шелковистой коже. Он никогда прежде не видел Дору в корсете. Она стояла к нему спиной, но он видел достаточно. Ее грудь стала намного полнее и округлее, чем раньше, и просто рвалась из шнуровки. Он чуть не застонал от внезапного возбуждения.
Пэйс пришел сюда не за этим, но кровь, бросившаяся к чреслам, унесла с собой все благие намерения. До нее было меньше двух шагов, и Пэйс невольно сделал эти два шага. Он обнял Дору и притянул к себе, прежде чем та смогла возразить.
– Я когда-нибудь говорил тебе, как ты прекрасна? – прошептал он ей на ухо.
Ее голова откинулась назад, и голубые глаза взглянули на него с изумлением.